Наталия Левитина - Опасные удовольствия

– Так это денег стоит! Бедная Аленка! Где она сейчас…

Дальнейший разговор в условиях, максимально приближенных к фронтовым, не принес Андрею Пряжникову удовлетворения. Алена Дмитриева, несомненно, мало посвящала сестру в подробности личной жизни, не надеясь вклиниться со своими проблемами в плотную сетку ее домашних забот.

В заключение невнятного и сумбурного диалога разочарованный, ошалевший от гама детектив показал несчастной Ирине страничку из Алениного дневника.

– Да, это ее почерк! – воскликнула женщина.

«Слава богу, хоть что-то она знает», – подумал Андрей.

– Что же мне теперь делать? – со слезами в голосе спросила Ирина. – Где искать Алену?

Андрей уже стоял на пороге.

– Нигде не искать. Сами найдем.

Последняя фраза прозвучала, однако, не очень убедительно.

Младенца удалось нейтрализовать только к двум часам ночи. Дитя пыхтело, возилось, стонало, вякало, вертелось, теряло соску, чихало, вскрикивало, кряхтело, скрипело – в общем, мешало жить. Когда малыш наконец-то уснул, измученная Ирина рухнула в кровать и уткнулась в подушку. Надо было использовать редкую возможность, предоставленную детьми, и поспать часа три, но мысли о сестре не давали уснуть.

Алена кого-то убила? Какая нелепость. Пряжников, возникший на пороге дома, вогнал последний гвоздь в Иру, распятую на кресте бесконечных домашних забот и неразрешимых проблем.

Старший ребенок упорно не желал учиться. Машу третий день преследовал понос. Карапуз страдал от диатеза. Котенок подцепил глисты. Овчарка подралась во дворе. Муж работал в две смены, но не получал зарплату. Нехватка денег, необходимость экономить, выкраивать, высчитывать изматывали больше, чем ночной детский крик. Почему еще должно было случиться какое-то несчастье с Аленой, единственным родным Ирине человеком, кроме детей и мужа?

«Это ошибка, ошибка, – повторяла про себя Ирина. Как могла Алена кого-то убить! А вдруг могла?» Ира села на кровати. Откуда ей знать, могла или нет, если ни на один вопрос Пряжникова она не нашла внятного ответа. Она даже не помнит, как называется банк, в котором работает сестра, она не знает, есть ли у Алены парень, она не сможет назвать имя ни одной из ее подруг. Если разобраться, она ничего не знает о своей сестре, хотя между ними всегда были очень теплые отношения.

«Какая же я черствая! – терзалась Ира. – Алена – ребенок. Такая непрактичная, стеснительная, несовременная. Ее любой обведет вокруг пальца. В какую жуткую историю ее втравили? Если даже с ней что-то и произошло, она ни в чем не виновата. Как мало я думала о ней. О моей сестричке-глупышке. Боже, скоро я проснусь, и все пойдет своим чередом: мокрые пеленки, рваные колготки, подгоревшая картошка. И Алена вернется из командировки, в которую ее отправили, ведь сказала же она мне в начале месяца, что уезжает в командировку и все будет хорошо. А этот парень с его ужасным известием мне приснился. Его не было. Не было…»

Требовательный вопль младенца вырвал Ирину из мягких лап надвигающегося сна. Она ринулась к кроватке, надеясь заткнуть ребенка соской прежде, чем он разбудит весь дом. Малыш не желал брать соску, он, различив при свете ночника материнское лицо, жаждал общения, радостно хрюкал и повизгивал.

Ирина вздохнула. Нет, Пряжников ей не приснился. Бессонная ночь плавно перейдет в утро, наполненное нервной суетой и нескончаемыми хлопотами. Только обычная нервозность теперь, кроме усталости, будет подпитываться страхом за Алену.

Ольга сидела в шезлонге у края бассейна. Бассейн в форме почки, наполненный прозрачной голубой водой, а также роскошный трехэтажный особняк с террасами принадлежали немецкому другу Романа Шухова – Алексу, владельцу фирмы «Шеппург».

Алекс, в советскую бытность Алексей Шепарев, восемь лет назад (в 1989-м) эмигрировал в Германию, имея в багаже диплом только что оконченного Московского авиационного института, скромную, безоглядно влюбленную в него двадцатилетнюю жену-немку и огромную страсть к финансовому комбинированию. Аккуратная и порядочная до оскомины Роза, которую Алексей использовал в качестве проездного талона по маршруту Россия – Германия, была жестоко брошена через два месяца после успешного воссоединения с немецкими родственниками. Вчерашний студент, ас фарцовки и спекуляции, герр Шепарев без труда присовокупил к своему беглому английскому грамотный и четкоартикулированный немецкий язык, купил маленький компьютер и начал торговлю советскими рабынями. Торговал он ими талантливо – рекомендовал бюргерским семействам русских женщин, которые правдами и не правдами, по приглашениям дальних родственников вырывались в Германию, чтобы тяжелым трудом заработать на старую иномарку, пестрые шмотки и два года обеспеченной жизни. Русские женщины из страны-победительницы варили борщи, лепили пельмени и жарили блины. Рекламаций не поступало, бюргеры трескали вкуснятину, труженицы возвращались домой на потрепанных «фольксвагенах». Алексей заработал скромный первоначальный капитал. Это было его первым шагом по длинной лестнице с крутыми ступенями – каждая освоенная ступень прибавляла новые тысячи марок на его счетах. Через восемь лет он владел несколькими заводами в разных городах Германии, сетью фирм и фирмочек и считался очень удачливым и неординарно мыслящим бизнесменом. Оригинальность мышления Алексея Шепарева проявлялась в основном в его удивительной сговорчивости. Там, где маниакально жадные немцы зубами вырывали у деловых партнеров сотые доли процента, Алексей легко, не торгуясь, уступал бизнес-коллегам по-королевски щедрые три процента прибыли и уводил из-под носа конкурентов выгодный контракт.