Марина Серова - Фантазии господина Фрейда

– Давай я их в воду поставлю, – сказала Надежда, забирая у нее букет.

– Весело тут у вас, – сказала я.

– Скучать не приходится, – подтвердила Надежда и пообещала: – Сейчас насчет чая распоряжусь.

– Мне, если можно, кофе, – попросила я.

– Значит, кофе, – согласилась она.

Мы с Клавдией Петровной прошли к стоявшим рядом с диваном креслам с журнальным столиком перед ними и сели. Оставшись наедине с ней и с Зинаидой Тимофеевной – успокоившийся кот не в счет, – я немного растерялась, потому что не знала, как начать разговор, Клавдия Петровна меня поняла и сказала:

– Таня, ты хотела меня о чем-то спросить?

– У меня так много вопросов, что я даже не знаю, с чего начать, – призналась я, а потом решилась: – Клавдия Петровна…

– Зови меня как все – Лада, – предложила она.

– Спасибо, Лада! – согласилась я. – Так вот, я не могу понять, зачем вы вообще вышли замуж за Семена! Ну, не укладывается это у меня в голове!

– Я попробую тебе объяснить, но не уверена, что ты поймешь, – сказала она. – И не потому, что ты глупая, а просто поколение другое, воспитание, менталитет… Только долгая это история.

– И все-таки, очень прошу вас, расскажите! – попросила я.

– Ну, хорошо! Дима тогда прямо с выпускного вечера ушел, и я страшно на него обиделась, а уж когда узнала, что он, не попрощавшись со мной, из Расловки уехал, мне уже не до обид стало! Поняла я, что бросил он меня! И это после всего того, что между нами было! Вот и я решила уехать из деревни побыстрее, чтобы ничего мне о нем не напоминало. Мама, конечно, ничего понять не могла, сердилась на меня… До вступительных экзаменов еще целый месяц, а я уже лыжи куда-то навострила. А мне в деревне невмоготу было оставаться, на меня же все пальцем показывали – брошенная, мол! Любовь-то наша с Димой у всех на виду протекала. А если узнал бы кто-нибудь, что я не девица уже?! Тут уж не только мне, но и маме моей позор несмываемый! Словом, поругались мы с ней страшно, но я на своем настояла!

– В отца пошла! У него характер был крутой, да и я тоже не сахар! – подала голос Зинаида Тимофеевна. – Словом, собрала она вещички, а я тем временем отцу ее в Тарасов позвонила и попросила дочке с жильем помочь.

– Так у нее другой отец? – удивилась я.

– В том-то и дело. Мы с Георгием… – начала Зинаида Тимофеевна.

– Феоктистовым?! – не удержавшись, воскликнула я.

– А ты о нем откуда знаешь? – удивилась она.

– Из распечатки телефонных разговоров Лады, – объяснила я. – Я же вас искала – Зинаиду Тимофеевну Сазонову…

– Феоктистова я, давным-давно, а телефоном его пользовалась, потому что свой разбила нечаянно, – объяснила она. – Я в институте с Георгием познакомилась, фронтовик он был, как и я. Серьезный, немногословный, спокойный. А ведь нам, дурам девкам, по молодости что в парнях нравится? Чтобы он, как павлин, весь разноцветный был и с хвостом пушистым! Ну, ты поняла, о чем я?

– Чтобы выделялся чем-то, – покивала я.

– Вот-вот! Ухаживал за мной Георгий, а у меня на сердце Петька Сазонов лежал! Первый парень на деревне! В общем, ничего тогда у Георгия не вышло. Вернулась я после института, и сыграли мы вскорости свадьбу. Как отец ни уговаривал меня кого-нибудь другого в мужья себе присмотреть, а я уперлась и вышла-таки за Петьку! И года не прошло, как поняла я, что прав был отец – вляпалась я в это дерьмо всеми четырьмя лапами. Петьке ведь то лестно было, что я – председателева дочка и образование у меня высшее. А на деле оказалось, что никаких выгод его семье от всего этого нет – отец мой никакой потачки им не давал, а время-то нелегкое было… А тут еще дети у нас пошли. Я – агроном, целыми днями в поле, дети на свекрови, которая мне житья не давала, потому что я надежд их семейки не оправдала и не стала своего отца просить, чтобы им послабление вышло. Да и попроси я, ничего не получилось бы – не того был склада человек мой отец… В общем, крутилась я как белка в колесе, а Петька оказался не работник и не муж. Ему бы гармошку в руки, папироску в зубы, чуб из-под фуражки выпустить – и с девками на гулянке частушки петь! Придет под утро, свалится полупьяный, а утром его на работу не добудишься. Не раз отец заставлял его казачка плясать!

– Это как же? – заинтересовалась я.

– А так: отец мой в дрожках ехал, а муженек мой перед лошадью бежал, а чтобы он пошустрее двигался, отец кнутом его по ногам охаживал, – объяснила она. – Так что не было у меня никакой жизни в его семье! А куда деваться, если я в институте в партию вступила и развод для меня означал бы конец карьеры. И тут я на одном совещании в Тарасове Георгия встретила – он тогда уже на хорошем счету был. Женат он был, конечно. И как-то так у нас все с ним закрутилось… А когда поняла я, что беременна, аборт делать не стала, вот Клава у меня и родилась!