Леонид Матюхин - Удар в спину

- Подожди! - попросил Грека, но Антон уже распахивал оказавшуюся незапертой дверь подъезда.

Молодой человек оказался в небольшом тамбуре перед очередной дверью. Справа находилась ещё одна, ведущая в подвальное помещение дверь.

Когда Антон начал набирать код, входная дверь за его спиной снова открылась, и кто-то зашел следом за ним в тамбур. "Наверное, Грека", подумал он тогда. И все. "Наверное, это Грека". Больше, помимо этой последней мысли, он ничего не помнил. Потом была только темнота. И ещё боль.

Очевидно, вошедший за ним с улицы человек ударил его чем-то тяжелым по голове. Или плеснул в лицо какой-нибудь лишающей сознания гадостью. В результате он сразу же "отключился". А потом его перетащили в багажник. Вот только - как все это могло произойти на глазах у охранников? Не могли же они, в конце концов, спокойно наблюдать, как незнакомые люди выносят его из подъезда! А может быть, они и не наблюдали? Может, именно они и везут его теперь "заказчику"? Вначале "угостили" ударом по затылку, а потом уже погрузили в машину. Или же все было по-другому? Возможно, их самих вначале "нейтрализовали", а потом принялись за него? Ответов на эти вопросы у Антона не было и не могло быть.

Стахов попытался вспомнить, видел ли он кого-нибудь, когда спешил от машины ко входу в подъезд, где жила его теща. Увы, тогда его мысли были заняты другим - его лапулей, его Никой. Поэтому он не видел ничего вокруг, просто не обращал внимания на окружающее. А надо бы... Ох, как надо было!

В результате теперь он задыхается от жары и запаха пыли в багажнике автомобиля, который везет его неизвестно куда и неизвестно с какой целью. Хотя - почему неизвестно? Скорее всего, его ударили чем-то тяжелым по голове, а затем, сочтя мертвым, погрузили в машину, дабы сбросить в какой-нибудь заброшенный колодец, или с грузом на шее спустить в реку. А может быть, где-нибудь в лесу, среди кустов и замшелых пней для него уже припасена укромная могилка. И теперь его везут, дабы швырнуть в яму и присыпать сверху прохладной мягкой землей.

Нарисованная услужливым воображением сентиментальная картина возвышающегося над ровной зеленой поверхностью темно-серого холмика странным образом взбодрила Стахова, пробудив в нем желание жить и бороться за свою жизнь. Собравшись с силами, он снова попытался изменить позу, и после нескольких безуспешных попыток понял, что его ноги и руки крепко связаны, а во рту у него торчит кляп. Это "открытие" обрадовало его. Действительно, если бы его сочли трупом, то едва ли бы стали затыкать чем-то рот и пеленать как древнеегипетскую мумию. Труп можно перевозить и без этих предосторожностей - он не кричит и не брыкается. Труп заведомо не будет сучить ногами и стучать по крышке багажника. Не станет он и звать на помощь. Следовательно, его похитители знали, что он жив. И если бы его хотели превратить в труп, то давно бы уже проделали это. Но, видимо, кому-то он был нужен живым. Может быть - на время, но живым. Кому-то от него было что-то нужно. "Кому-то, что-то..." - мысленно передразнил он себя. Приходилось признать, что он не знал ничего. Ничего определенного. Он просто не мог представить себе, чтo крылось за всем этим. Было лишь очевидно, что их с Мишкой "заклятый друг" снова переиграл их. Равным образом не вызывало сомнений, что ближайшее будущее не предвещало ему, Антону Стахову, ничего хорошего.

Голова продолжала болеть, ныло все тело, ужасно хотелось пить. Дабы убедиться в том, что он действительно жив, что способен хотя бы на что-то, Антон попытался издать звук. Он сделал вдох и издал носом нечто вроде сдавленного мычания. И несмотря на шум, он услышал-таки этот звук, это мычание! Это уже было победой. Небольшой, но победой. Эх, если бы только он мог развязать свои путы! Но об этом можно было только мечтать. Нет, пожалуй, лучше не тратить время на беспочвенные мечтания, лучше подумать о том, кто именно мог подставить его.

Скорее всего, это все-таки не были шофер с охранником Грекой. Хотя бы потому, что подобные дела обычно заблаговременно планируются. Никто не мог предвидеть заранее, что, узнав о болезни дочери, он воспользуется машиной Кочета. Филимонов вполне мог предоставить в его распоряжение одну из своих машин. Мог, в конце концов, и сам повезти его. Да и Грека, в общем-то, личность случайная. Этого парня он видел сегодня впервые. Он знал охранника, который обычно сопровождал Кочета. То есть, скорее всего, это была какая-то непредвиденная замена. Иными словами, вариант сговора шофера с Грекой исключался практически на сто процентов. Во всяком случае, исключался, если Кочет не был причастен ко всему этому. А не доверять Кочету у него оснований не было.