Беркли Мазер - Терминаторы

- То же самое, пожалуйста.

К черту Бута. За кого он его принимает? За какое-то ничтожество, сидевшее за кульманом в компании "Боинг"? Уж конечно, не за пилота.

Когда девушка вернулась, он отодвинул в сторону "Кэнэда драй" и одним глотком осушил скотч. Это помогло расслабиться. Захотелось пропустить ещё одну, но он знал свою норму. Стюардесса вернулась на кухню, затем снова появилась с кофе и чашками на подносе. Когда она прошла в кабину экипажа, ему удалось разглядеть широкие спины командира корабля и второго пилота. За ними, у большого пульта с приборами, расположились два других члена экипажа. Осторожные ребята, все ещё набирают высоту в ручном режиме и не перейдут на автоматику, пока не минуют узкую полосу между побережьем и горами, где всегда можно наткнуться на турбулентность.

Девушка оставила поднос на столике и вернулась, закрыв за собой дверь.

Он выглянул из окна. Голубая дымка начала рассеиваться, стали видны полосы пустыни, врезавшиеся в городские окраины. Оставалось два часа двенадцать минут лета. Еще в отеле они с Бутом сверили часы. Оставалось только молить Бога, чтобы роскошные "роллексы" их не подвели. Полминуты расхождения в любую сторону могли разрушить все планы. Короткие, блаженные минуты расслабления прошли, теперь он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к бою.

Хэтчмен встал, потянулся, зевнул и направился к туалету. Молодые люди разделились. Угреватый разместился на откидном сиденье стюардесс у носовой переборки лицом к центральному проходу. Шторы между салонами были раздвинуты, и он мог вести наблюдение по всей длине фюзеляжа. Его напарник наверняка уселся где-нибудь в хвосте и смотрел вперед. Хэтчмен с виноватой улыбкой перешагнул через ноги молодого человека, вошел в туалет и запер за собой дверь. Затем долго рассматривал свое лицо в зеркале над раковиной. Не стоит ли снять темные очки? Нужда в них отпала, но за темными стеклами ему было спокойнее. Какое это имеет значение, масса людей не расстается с ними ни на улице, ни в помещении просто по привычке. Он попробовал их снять. Нет, не годится, глаза выдавали нервное напряжение.

Хэтчмен погрузил ладони в холодную воду, ополоснул лицо и освежился из крошечного флакончика с туалетной водой, который взял с полки над раковиной. Потом снова проверил снаряжение - двухдюймовую стеклянную ампулу в поясном кармане брюк и небольшой кусочек лейкопластыря в бумажнике. Ампулу он завернул в носовой платок и осторожно переложил в нагрудный карман. Господи, надо быть с ней поаккуратнее. Что, если последний момент она выскользнет из рук и придется искать её под сиденьем?

Он пару раз достал платок из кармана. Нет, риск слишком велик. Пожалуй, лучше просто опустить ампулу в боковой карман. Но если она ударится обо что-нибудь твердое и разобьется? Он выругался и переключил свое внимание на пластырь. Задняя стенка футляра фотокамеры, вот где ему самое место. Всегда под рукой и не бросается в глаза. Он аккуратно отделил защитный слой целлофана и прилепил пластырь к кожаному футляру.

В дверь туалета постучали. Беглый взгляд на часы подсказал, что его манипуляции растянулись минут на десять. Слишком долго. Он поспешно вышел, бормоча извинения тучной даме, которая молча прошла мимо и раздраженно хлопнула за собой дверью. Если бы дверь задела его боковой карман...

Страшно захотелось промочить горло, но он решительно отогнал эту мысль. Может, прогуляться по салону, как обычно делают пассажиры, чтобы размяться? Просто пройти мимо Бута, ничем не выдавая своего знакомства? Надо же показать, что все под контролем и не о чем беспокоиться...

Кому показать? Буту или себе?

Он слишком нервничал.

О Боже, всего один глоток. Только один!

Хэтчмен снова перешагнул через ноги молодого человека, вернулся на место и открыл номер "Лайф", но текст с иллюстрациями стал расплываться у него перед глазами. Поток воздуха из вентиляции над креслом обдувал лицо. Он протянул руку и отвел сопло в сторону. Оставалось надеяться, что Бут проинструктировал тех двоих сделать то же самое. Его стало клонить в сон. Неплохо бы соснуть часок, но он не мог себе позволить такой риск. Одна лишь мысль о возможности проспать решающие пять минут сразу привела его в чувство.

Хэтчмен даже обрадовался, когда стюардесса начала разносить запоздалый ланч, но когда перед ним появились мертвенно-белые ломти индейки, мелко порубленный салат и безупречные, но столь же безвкусные фрукты, он почувствовал дурноту и остановил выбор на бокале шампанского. К сожалению, оно оказалось розовым, сладким и почти замороженным. Пришлось отослать его назад и попросить взамен черный кофе и бренди. Если Бут мог наблюдать за ним со своего места, то вряд ли одобрил бы его действия. Ну и черт с ним, все равно помешать не сможет.