Мэри Кларк - Папина дочка

— Но почему?

— Потому что ты ищешь парня по имени Филли. А я читала статью о погибшей девушке, которую близкие называли Филли.

«Я забил Филли насмерть, и это было круто». Господи, неужели он говорил о девушке? Девушке, ставшей жертвой убийства.

— Миссис Хилмер, я просмотрю все газеты, строчку за строчкой.

— Этим я сейчас и занимаюсь. Если найду, позвоню.

— А я вам.

Я положила трубку, поставила телефон на столик и взяла спортивную сумку. Расстегнув молнию, я перевернула ее вверх дном и высыпала пожелтевшие газеты на кровать. Схватив первую попавшуюся, я села на стул лицом к реке и принялась читать.

Шли часы. Время от времени я вставала и потягивалась. В четыре я заказала чай. Заряд бодрости на целый день. Кажется, так звучит реклама одной из чайных компаний? Чай и впрямь бодрит. Мне он помог снова сконцентрироваться.

Я внимательно просматривала газеты, строчку за строчкой, вновь перечитывая во всех ужасающих подробностях историю убийства Андреа и суда над Робом Вестерфилдом.

"А. Р. ". Неужели все-таки медальон совершенно не важен? Нет. Не может быть. Важен. Иначе Роб ни за что не вернулся бы за ним.

Может ли "А. Р. ", хозяйка красивого золотого украшения, быть еще одной жертвой очередной вспышки безумной ярости Вестерфилда?

В шесть часов я сделала небольшой перерыв и включила новости. Миссис Дороти Вестерфилд скончалась в половине четвертого утра. Возле ее постели не сидел ни ее сын, ни внук.

Я вернулась к газетам. В семь часов я нашла заметку. Она размещалась в поминальной колонке страницы с некрологами номера, вышедшего в день похорон Андреа. Запись гласила:

Рэйберн, Ами Ф.

Помним тебя сегодня и каждый день. Счастливого восемнадцатилетия на Небесах, наша дорогая Филли.

Мама и папа.

"А. Р. ". Неужели на медальоне — инициалы Ами Рэйберн?

Ее среднее имя начиналось на "Ф". Может быть, Филлис или Филомена, а сокращено — Филли?

Пол нашел медальон в начале мая. Андреа погибла двадцать три года назад. Если хозяйка медальона — Ами Рэйберн, значит, она умерла двадцать три с половиной года назад?

Я позвонила Маркусу Лонго, но у него дома никто не брал трубку. Я ужасно хотела, чтобы он посмотрел Ами Рэйберн в списке жертв убийств за тот год.

В ящике ночного столика лежала полная телефонная книга по Вестчестеру. Я вытащила ее, открыла и нашла раздел на букву "Р".

В книге значилось всего два Рэйберна. Один жил в Ларчмонте, а второй — в Рай-Бруке.

Я набрала номер Рэйберна из Ларчмонта. Мне ответил приятный голос пожилого мужчины. Смысла идти в обход я не видела.

— Меня зовут Элли Кавано, — представилась я. — Мне нужно связаться с семьей Ами Рэйберн, девушкой, погибшей двадцать три года назад.

— Зачем? — Голос резко стал ледяным, и я поняла, что вышла как минимум на кого-то из родственников погибшей.

— Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос, — продолжила я, — а потом я отвечу на все ваши. Ами убили?

— Если вы об этом еще не знаете, это не повод звонить нашей семье.

Трубку со стуком положили. Я перезвонила, и на этот раз меня встретил автоответчик.

— Меня зовут Элли Кавано, — записала я. — Около двадцати трех лет назад убили мою пятнадцатилетнюю сестру. И у меня есть доказательства, что тот, кто это сделал, также виновен и в смерти Филли. Прошу вас, перезвоните мне, пожалуйста.

Я уже приготовилась надиктовать номер сотового, и тут на другом конце провода сняли трубку.

— Я дядя Ами Рэйберн, — представился мужчина. — Ее убийца уже отсидел свои восемнадцать лет. О чем, черт побери, вы говорите?

Мужчина, которому я дозвонилась, Дэвид Рэйберн, оказался дядей семнадцатилетней Ами Филлис Рэйберн, убитой за шесть месяцев до Андреа. Я рассказала ему о сестре; о признании, которое Роб Вестерфилд сделал сокамернику в тюрьме; и о медальоне, который Пол нашел у Роба в машине и который потом исчез с тела Андреа.

Мистер Рэйберн слушал, задавал вопросы и наконец решил:

— Мой брат — отец Филли. Так Ами называли родные и близкие друзья. Я позвоню ему сейчас и дам ваш номер. Думаю, он захочет с вами пообщаться. — Затем он добавил: — Филли заканчивала школу. Ее уже зачислили в колледж — в Браун. Ее парень, Дэн Мэйотт, всегда утверждал, что он ее не убивал. Но вместо Йеля он провел восемнадцать лет в тюрьме.

Через пятнадцать минут запищал мой сотовый. Звонил Майкл Рэйберн, отец Филли.

— Брат рассказал мне про ваш звонок, — заговорил он. — Вы не представляете, какую бурю эмоций пережили мы с женой в тот момент. Дэн Мэйотт бывал у нас с детского сада. Мы доверяли ему как сыну. Мы смирились со смертью нашей единственной дочери, но... Страшно подумать, что Дэна могли ложно обвинить в ее смерти! Я адвокат, мисс Кавано. У вас есть доказательства? Мой брат упоминал какой-то медальон.