Мэри Кларк - Мы еще встретимся с тобой

Всякий раз, собираясь с силами, чтобы выйти из машины, Барбара вспоминала одно и то же. Тогда они жили в Гринвиче. Таша, приехав домой из юридического колледжа, заглянула в столовую. Она была в костюме для бега, рыжие волосы завязаны в «конский хвост», синие глаза сияли, такие живые, теплые, умные, до ее двадцать четвертого дня рождения оставалась всего неделя.

— Всем пока, — сказала она и ушла. Это были ее последние слова.

Через час им позвонили из клиники Лэша и сказали, что произошел несчастный случай и Ташу привезли именно туда. Барбара навсегда запомнила короткую поездку до больницы и сковавший ее ужас. Она все время молилась: «Господи, прошу тебя, пожалуйста».

Джонатан Лэш был семейным врачом Колбертов, когда дети были маленькими, и Барбара чувствовала себя немного спокойнее, зная, что Гэри Лэш, сын Джонатана, будет лечить Ташу. Как только она увидела его в отделении скорой помощи, то сразу поняла по выражению его лица, что случилось нечто ужасное.

Гэри Лэш сказал им с Чарльзом, что во время пробежки Таша упала и ударилась головой о бортик тротуара. Сама травма была не слишком серьезной, но еще до приезда в больницу у нее началась сердечная аритмия.

— Мы делаем все возможное, — пообещал Гэри Лэш, но было очевидно, что они ничего сделать уже не могут. В мозг Таши перестал поступать кислород, и он погиб. Если не считать способности дышать самостоятельно, во всех остальных смыслах Таша умерла. У них, влиятельных владельцев медиаимперии, было очень много денег, но они ничем не могли помочь своей единственной дочери.

Барбара кивнула Дэну, давая понять, что готова выйти из машины. Заметив, насколько скованно двигается его хозяйка, Дэн взял ее под руку.

— Сегодня скользко, миссис Колберт. Позвольте мне довести вас до двери.

Когда Барбара и ее муж окончательно смирились с тем, что Таша никогда не поправится, Гэри Лэш посоветовал им подумать о том, чтобы поместить ее в специальное отделение, которое как раз пристраивали к больнице.

Он показал им планы скромной пристройки, и для них оказалось благом вызвать архитектора, улучшить проект и сделать пожертвование, которое совершенно изменило облик будущего отделения. Для каждого пациента предназначалась теперь большая комната с личной ванной, удобной, по-домашнему уютной мебелью и наисовременнейшим оборудованием. Все пациенты, чья жизнь, как и жизнь Таши, была изуродована неожиданно, жестоко и непоправимо, получали лучший уход и все, что можно купить за деньги.

Специальные трехкомнатные апартаменты предназначались для самой Таши, точное повторение ее комнат в родительском доме. С ней рядом постоянно находились медсестра и сиделка. Классическая музыка, которую так любила Таша, негромко звучала днем и ночью. Каждое утро ее переносили из спальни в гостиную, чьи окна выходили в небольшой персональный сад.

Пассивная гимнастика, уход за лицом, массаж, маникюр, педикюр поддерживали тело Таши в отличном состоянии, оно оставалось гибким и красивым. Ее волосы, по-прежнему огненно-рыжие, мыли и расчесывали ежедневно. Они свободно рассыпались по плечам. Таша была одета в шелковую пижаму и халат. Персонал должен был разговаривать с ней, словно она понимала каждое слово.

Барбара вспомнила те месяцы, когда они с Чарльзом приезжали к дочери каждый день. Но месяцы слились в годы. Уставшие от эмоциональной и физической нагрузки, они стали бывать в отделении дважды в неделю. Когда умер Чарльз, Барбара с большой неохотой последовала совету сыновей, оставила дом в Гринвиче и поселилась в нью-йоркской квартире. Теперь она навещала Ташу только раз в неделю.

В этот день, как и всегда, Барбара прошла через вестибюль и дальше по коридору до апартаментов дочери. Сиделки усадили Ташу на диване в гостиной. Барбара знала, что под покрывалом спрятаны специальные ремни, удерживающие тело от падения и гарантировавшие, что Таше не причинит вреда непроизвольное сокращение мышц.

С привычной болью в сердце Барбара рассматривала безмятежное лицо Таши. Иногда ей казалось, что она замечает движение глаз или слышит вздох, и у нее появлялась безумная, ничем не подтвержденная надежда на то, что, может быть, для Таши еще не все потеряно.

Она села на диван, взяла дочь за руку. Весь следующий час она рассказывала Таше семейные новости.

— Эми пошла в колледж, Таша, можешь представить? Ей было только десять, когда с тобой случилось несчастье. Она очень на тебя похожа. Ее все бы принимали за твою дочь, а не за племянницу. Джордж-младший тоскует по дому, но все-таки доволен учебой в частной средней школе.