Александр Бушков - Волк насторожился

Данил за приклад выдернул пулемет из двери, упер приклад в живот, разворачивая ствол навстречу. Сам уперся посильнее ногами в палубу и нажал на спуск, стоя на открытом месте, давил стальной крючок, превратившись в живую машину, живой прицел. Вертолет, уже коршуном упавший было к палубе, дернулся, нелепо покачнулся, клюнул носом… Чертя синусоиду, заваливаясь на правый борт, метнулся прочь…

Туманные полосы косо потянулись от него к воде — пробило баки. А секундой позже вертолет вспыхнул, совсем не так красиво, как это можно видеть в кино, удаляясь к берегу, он жирно чадил, огненные языки лохматыми клочьями срывались по ветру, уже не видно ни алого, ни голубого, все затянуло дымом, но видно, как мотает «Алуэтт» вокруг оси, зеленая пылающая фигурка выпала из проема и отвесно полетела в воду, высокий всплеск… Пылающий вертолет дотянул почти до самого берега. Взорвался он уже на мелководье, горящий остов погрузился наполовину и дымил, дымил…

Данил положил пулемет и кинулся в коридор. Двое лежали неподвижно, по черному бушлату Корявого от левого плеча к поясу пролегла цепочка опаленных дырок. Данил перевернул его и сразу понял, что перед ним мертвец.

Осторожно перевалил Лару на спину. Левый рукав ее тельняшки сплошь залит кровью, густой волной ползущей от плеча к локтю, и правая нога ниже колена задета, натекает пятно… Он растерянно оглянулся, хотел заорать на всю реку — но выскочивший из противоположной двери старпом оттолкнул его, кинул рядом зеленую брезентовую сумку, опустился на колени. Бросил через плечо:

— Нож!

Данил сделал шаг неизвестно куда, опомнился, полез в карман штанов Корявого, помнил, что тот без пера не выходил и в сортир. Тело было еще теплым… В левом кармане отыскалась выкидушка с широким, похожим на акулу лезвием. Старпом уже вытаскивал шприцы-тюбики и резиновые жгуты…

…В капитанской рубке все стекла по правому борту были сокрушены, и ветерок гулял по ней свободно. Правое плечо у Довнара прямо поверх тельняшки замотано бинтом с расплывшимся по нему темно-алым пятном — но он браво стоял у руля, время от времени прикладываясь к бутылке с коньяком. Не глядя, протянул ее Данилу, тот взял и хлебнул, как горькое лекарство. Капитан спросил:

— Как она?

— Могло быть хуже, — мертвым голосом ответил Данил. — В руку навылет, а вот в ноге застряла. Жгуты сняли, сделали все… Должны довезти… Вызывали?

— Да. Не отвечает ваш «Полюс». Может, запросим штаб-квартиру?

— А зачем? — сказал Данил, глядя перед собой. — Чем они помогут, хотел бы я знать? Она спит, вкололи что было… Когда придем, через полчаса?

— Минут через сорок пять. Больше ничего не могу сделать, и так пар на марке. Однако…

Он замолчал, кивнул вперед. Там уже показался серый красавец мост, тот самый, соединявший берега Шантарской и Байкальской областей. Данил поднял к глазам бинокль.

— Поздравляю, — сказал он глухо. — Не меньше роты нагнали, бездельники…

Он прекрасно различал, как с двух сторон бегут к середине моста цепочки людей в защитной форме, как на выступающих балкончиках, где помещаются бочки с песком, возятся кучки солдат, наружу высунулись пулеметные стволы, у въезда на мост зеленеют крытые грузовики…

— Ну, это еще не смерть, — сказал капитан Довнар. — Есть шанс.

Данил не шевельнулся. Шанс был, конечно, но крайне дохленький — предстояло пройти по прямой под огнем сотни стволов, огрызаясь всего из трех, но капитан прав, это еще не смерть. Он прищелкнул полную цинку, примерился, куда поставить сошки.

— Рано, — сказал Довнар. — Еще с полкилометра.

— Не учи отца стебаться… — бросил сквозь зубы Данил, приложив приклад к плечу, расставив ноги.

Серый мост надвигался на него плавно и неотвратимо, как судьба. На фоне косых ферм зеленели напряженно застывшие фигурки солдат. Посверкивали солнечные зайчики на линзах биноклей.

— Хорошо еще, у них нет пушек, — сказал капитан. — И жаль, что у меня нет, говорил же вам, запрячьте в трюме, обормоты…

Он наклонился к переговорной трубе, что-то коротко приказал — и из палубных динамиков рванулся какой-то старинный, царских времен, марш. Торжественно ухали трубы, звенели литавры, «Багульник» шел по идеальной прямой, как торпеда, под простреленным советским военно-морским флагом, в сопровождении гремящего победной медью военного марша времен н а с т о я щ е г о двуглавого орла — сочетание диковатое, но такова уж наша жизнь… Данил поплотнее прижал приклад — еще пара минут, и начнется…