Александер Смит - Слёзы жирафа

— Мне не придется ничего объяснять, рра, — сказала мма Рамотсве. — Видите ли, я знаю про Эйнджел.

Эффект был потрясающий. Его тело напряглось, и мма Рамотсве снова почувствовала резкий запах страха, на сей раз еще сильнее.

— Да, — продолжала она, — я знаю про Эйнджел и про экзаменационные билеты. У меня в офисе лежит заявление. И я сейчас же могу выбить из-под вас ваше кресло. Чем вы займетесь в Габороне, будучи уволенным лектором университета, рра? Или вы вернетесь в свою деревню? Снова займетесь крупным рогатым скотом?

Ее слова были похожи на удары молота. Вымогательство, подумала мма Рамотсве. Шантаж. Вот, оказывается, как чувствует себя шантажист, когда жертва уже повержена. Неограниченная власть.

— Вы не сделаете этого… Я буду отрицать… У вас нет доказательств…

— У меня есть все необходимые доказательства, — сказала она. — У меня есть Эйнджел и еще одна девушка, которая готова соврать и подтвердить, что вы давали ей экзаменационные билеты. Она очень на вас зла, и она соврет. Да, ее слова будут неправдой, но зато у меня есть две девушки с одной и той же историей. У нас, детективов, это называется подтверждением, рра. Судьи любят подтверждения. Они называют это однородными доказательствами. Ваши коллеги с юридического факультета могут вам об этом рассказать. Сходите, проконсультируйтесь. Они объяснят вам законы.

Он провел языком по губам, как будто хотел их смочить. Мма Рамотсве заметила это, как и влажные пятна на подлокотниках кресла. У доктора Ранты один шнурок был развязан, а на галстуке красовалось то ли кофейное, то ли чайное пятно.

— Мне не хочется этого делать, рра, — сказала она. — Но это моя работа. Иногда приходится быть жестокой и делать не то, что хочется. Но то, что я делаю сегодня, нужно довести до конца, потому что есть та несчастная американка, которая хочет всего лишь попрощаться с сыном. Я знаю, вам на нее наплевать, но мне — нет. Честно говоря, ее чувства гораздо важнее ваших. Поэтому я хочу предложить вам сделку. Вы рассказываете мне, что произошло, а я обещаю — и в моем слове вы можете не сомневаться, рра — я обещаю, что никто никогда не узнает ни про Эйнджел, ни про ее подругу.

Доктор Ранта прерывисто дышал, боролся за каждый вдох, как человек с тяжелым обструктивным бронхитом.

— Я его не убивал, — наконец выговорил он. — Не убивал…

— Вот сейчас вы говорите правду, — кивнула мма Рамотсве. — Я это вижу. Но вы должны рассказать мне, что случилось и где его тело. Я хочу это знать.

— Вы пойдете в полицию и заявите, что я утаил от них информацию? Если да, я лучше подожду продолжения истории с теми девушками.

— Нет, я не собираюсь идти в полицию. Меня интересует только его мать. Вот и все.

Доктор Ранта закрыл глаза.

— Здесь я говорить не могу. Приходите ко мне домой.

— Я приду сегодня вечером.

— Нет, — возразил доктор Ранта. — Завтра.

— Сегодня, — решительно произнесла мма Рамотсве. — Та женщина ждет уже десять лет. Больше она ждать не может.

— Хорошо. Я запишу адрес. Приходите в девять.

— Я приду в восемь, — сказала мма Рамотсве. — Не каждая женщина готова выполнять все ваши приказания.

И она ушла. По дороге к маленькому белому фургончику она прислушивалась к своему дыханию и к бешеному сердцебиению. Она и сама не понимала, откуда у нее столько смелости. Видимо, накопилась, как вода на дне заброшенной каменоломни, в самой глубине.

Пока мма Рамотсве получала сомнительное удовольствие от шантажа (а это был именно шантаж, хотя и с благой целью) и собиралась обсудить с мма Макутси еще одну сложную этическую проблему, мистер Дж. Л. Б. Матекони, механик Его превосходительства Верховного комиссара Британии в Ботсване, повез двух своих приемных детей в мастерскую. Девочка Мотолели умоляла его взять их с собой, чтобы посмотреть, как он работает. Он растрогался и согласился. Конечно, авторемонтная мастерская — не место для детей, ведь там полным-полно тяжелых инструментов и здоровенных насосов, но можно попросить одного из помощников приглядеть за детьми, пока сам он будет работать. Кроме того, мистеру Дж. Л. Б. Матекони очень хотелось заинтересовать мальчика, чтобы он уже в раннем возрасте почувствовал вкус к ремонту механизмов. Понимание машин и двигателей нужно прививать с детства. Конечно, механиком можно стать в любой момент, но чувствовать двигатель — особый талант. Этому нужно учиться постепенно, медленно, многие годы.