Том Эгеланн - Разорванный круг

— Вы просили меня прийти? — спрашиваю я.

В его взгляде появляется игривый блеск. Как будто он гадает, как долго он может испытывать мое терпение.

— Вчера, — говорит он, — я рассказал тебе о пергаментах, которые священник Беренжер Соньер нашел, ремонтируя старую церковь.

— А сегодня? — спрашиваю я со смехом. Я чувствую себя погруженным в мир «Тысячи и одной ночи». Хотя Шахерезада была, пожалуй, посимпатичнее Мак-Маллина.

— Сегодня я расскажу, что было в пергаментах.

— Генеалогическое древо?

— Да. И кое-что еще.

Мак-Маллин делает вдох, задерживает дыхание и медленно выпускает воздух через зубы. Все вместе кажется одним глубоким вздохом.

— Намеки на то, что на самом деле произошло?

— На самом деле?

Он сильно трет руки, как будто пытаясь снять невидимые перчатки.

— В прошлый раз ты не был готов воспринимать мои слова.

— Вы имеете в виду распятие?

Мак-Маллин отвечает не сразу. Кажется, что он вообще ничего не хочет рассказывать.

— Распятие Иисуса на кресте, — произносит он, — является одновременно историческим событием и религиозным символом. Фундамент христианства — догма о воскрешении Иисуса из мертвых.

— Мак-Маллин, — спрашиваю я и наклоняюсь на стуле вперед, — какую религию вы исповедуете?

Он пропускает вопрос мимо ушей.

— Если Иисус не умер на кресте, если воскрешение — ложь, то кем он был?

— Бунтовщиком. Проповедником. Великим гуманистическим философом, — предполагаю я. — Все это мы уже прошли.

— Но не божеством, — уточняет Мак-Маллин. — И вряд ли Сыном Божьим.

— Вы, видимо, иудей?

— Моя вера не имеет никакого значения. Я не принадлежу ни к одной церкви. Я верю в Силу, которую нельзя описать словами или запрятать в толстый переплет. Которая не является собственностью священников или пророков. — Он качает головой. — Но то, во что я верю, мы можем обсудить в другой вечер.

— Объясните мне, — прошу я, — почему вы считаете, что Иисус выжил после казни?

Мак-Маллин поднимает бокал с шерри к свету и начинает его вращать.

— У меня есть искушение сформулировать вопрос по-другому.

— Вы хотите сказать — почему он умер?

— Вернее будет спросить — почему он умер так быстро?

— Быстро?

Мак-Маллин ставит бокал на низкий круглый столик, стоящий между нами.

— В Евангелиях очень мало сведений о том, что раны Иисуса, по сути дела раны мягких тканей, должны привести к быстрой смерти.

— Его же распяли на кресте! — восклицаю я. — Гвоздями прибили к кресту! Это больно! Почему же он не мог умереть быстро?

Мак-Маллин соединяет кончики пальцев рук:

— Каждый верующий человек, каждый медик, каждый историк имеет право на свою трактовку. Но абсолютно точно, что если только у тебя нет тяжелой болезни или серьезных повреждений внутренних органов, то умирание на кресте продолжается долго. Человеческий организм очень вынослив. Его функция состоит в том, чтобы поддерживать жизнь.

— Насколько я помню, Иисус провел на кресте долгие часы?

— Это ничего не значит. Проходили дни, прежде чем смерть милостиво освобождала распятых. Часто много дней. Если только охранники не были милосердными и не раздробляли им ноги или не наносили смертельный удар пикой.

Я пытаюсь представить себе эти страдания.

— Для того чтобы понять мои рассуждения, — продолжает Мак-Маллин, — ты должен знать, как римляне проводили процедуру распятия на кресте. Все происходило по четко определенным правилам.

— Я не уверен, что хочу слышать об этом.

— Летом 1968 года группа ученых под руководством археолога, которого звали Тцаферис, обнаружила четыре погребальные пещеры под Гивэат ха-Мивтар к северу от Иерусалима. В пещерах нашли тридцать пять скелетов. Смерть произошла в период между концом второго века до нашей эры и семидесятым годом. Каждый скелет рассказал свою страшную историю. Трехлетнему ребенку вонзили в череп стрелу. Мальчик-подросток и женщина постарше были сожжены. Женщине лет шестидесяти разбили череп. Тридцатилетняя женщина умерла при родах. Останки плода еще лежали в ее чреве. Но самый интересный случай — распятый мужчина.

— Иисус?

— Нет, — возражает Мак-Маллин, — это было бы сенсацией. Этот мужчина был моложе Иисуса. Но человек, которого, судя по надгробной надписи, звали Иехоханан, был распят в том же столетии, что Иисус. Его распяли не только в то же время, но и в том же месте, поблизости от Иерусалима, и к тому же римляне. Поэтому мы можем предположить, что казнь Иисуса имела много общих черт с этим распятием.