Ирвин Уоллес - Семь минут

— Нет. Она была опубликована под псевдонимом.

— Вы не могли бы сообщить нам название этой книги и псевдоним, под которым она была опубликована?

— Книга называлась «Семь минут» и была опубликована под именем Дж Дж Джадвей. Я Дж Дж Джадвей.

Через несколько секунд зал суда превратился в настоящий бедлам. Несколько присяжных вскочили на ноги, репортеры бросились к выходу. На лице окружного прокурора застыла маска смерти. И даже суровый и грозный судья разинул рот и забыл ударить своим молотком.

Один Дж Дж Джадвей сохранял полное спокойствие, потому что он перестрадал и пережил кризис совести и сейчас, как и его книга, наконец обрел свободу.

Все закончилось быстро.

Бейнбридж рассказал о своей двойной жизни. Перекрестный допрос окружного прокурора оказался на удивление коротким и поверхностным. Создавалось впечатление, что он хотел как можно быстрее избавиться от свидетеля и убрать его из зала суда. Когда Бейнбриджа отпустили, Барретт не сомневался, что о Леру и всех остальных свидетелях обвинения забыли, что показания Джерри Гриффита теперь будут считаться фантазией и неправдой и что книга вне опасности.

Спорным оставался один вопрос, которому и посвятил свое заключительное слово окружной прокурор Элмо Дункан.

Является книга непристойной или нет?

Но когда судья давал последние напутствия присяжным перед тем, как те удалились для вынесения вердикта, Барретт не сомневался, что их мучили и другие вопросы. Как мог сенатор Бейнбридж, этот столп новоанглийского общества, который открыл свою тайну, выступив сегодня в этом зале, как мог этот человек, пусть даже и под именем Дж Дж Джадвея, быть порнографистом? Как мог Джерри Гриффит, несчастный и больной юноша, который предпочел обвинения в изнасиловании и убийстве насмешкам, быть развращен «Семью минутами»? Могла ли книга, в которой автор прославляет сбросившую оковы женщину, раскрепостившую своего мужчину, быть произведением, направленным только на возбуждение похоти?

Когда присяжные зададут себе вопрос, являются ли «Семь минут» непристойной книгой, они не смогут обойти и все эти вопросы.

И вот суд возобновил свое заседание. Зрители заполнили зал, присяжные заняли свои места.

Судья Натаниэл Апшо посмотрел на старшину жюри и спросил:

— Вы пришли к решению?

— Да, ваша честь.

— Пожалуйста, передайте его приставу.

Пристав получил лист бумаги и принес его судье. Апшо взглянул на него и вернул.

Пристав вышел вперед, выпрямился в полный рост и зычным голосом объявил вердикт присяжных:

— Мы, присяжные на процессе народ против Бена Фремонта нашли ответчика невиновным в распространении непристойной продукции!

— Это ваше единодушное решение? — поинтересовался судья Апшо.

— Да, ваша честь, — одновременно ответили все двенадцать человек.

Их ответ потонул в криках зрителей.

Только через полчаса шум и крики стихли. Апшо поблагодарил присяжных и отпустил. Зелкин, Кимура, Сэнфорд и Фремонт обняли Барретта, вокруг которого так и вились репортеры. Мало-помалу комната 803 Дворца правосудия Лос-Анджелеса опустела, и в ней остались только два человека.

Майк Барретт медленно собирал бумаги и засовывал в портфель, сидя за столом защиты. Бурлящая толпа переместилась из зала в коридор, где Джадвей-Бейнбридж согласился провести пресс-конференцию для журналистов, которые не попали в зал суда. Барретт почти не слышал шума и еще не мог радоваться победе. Неожиданный поворот событий, появление Бейнбриджа, наэлектризовавшее весь зал, и ошеломительная победа вместо неминуемого поражения — столько событий сразу его разум постичь не мог. Майку казалось, что борьба еще не закончилась, что он продолжает идти по следу. Даже сейчас, закрыв портфель, Майк понимал, что знает ответы не на все вопросы. Сенсационные показания Бейнбриджа многое открыли, а второе появление в зале судаДжерри Гриффита, после которого выступили выздоровевшая Дарлин Нельсон и убитый горем Говард Мур, пролили еще больше света, по крайней мере, достаточно, чтобы признать Бена Фремонта невиновным и полностью реабилитировать «Семь минут». Но для Майка Барретта по-прежнему оставались «темные пятна», продолжающие «скрывать реальность».

Кто-то позвал Барретта, и он повернулся. Майк думал, что остался один, но с радостью обнаружил, что это не так. К нему торопливо шла Мэгги Рассел.

Девушка бросилась в его объятия.

— Майк, ты был великолепен! Все закончилось, и ты выиграл. Я горжусь тобой… Я так счастлива!