Кнут Фалдбаккен - Поздние последствия

Что касается Валманна, то он узнал Дага Эдланда сразу, как только увидел, хотя тот был полуодет, растерян, испуган и нетвердо стоял на ногах, поскольку визит полиции поднял его с постели. Густые волосы, которые он все время затягивал назад пальцами, жидкая бородка, выглядевшая сейчас спутанной и взъерошенной, симметричные, даже, пожалуй, красивые черты лица. Сомнения не было — это был мужчина из бара «Виктория», тот самый, который жгучим взглядом следил за высокой танцующей блондинкой со своего места в углу. Тот самый, которого Валманн инстинктивно счел подозрительной личностью. Он вызывал ассоциацию с одиноким волком, ищущим что-то в шумной толпе обитателей Хамара, зашедших вечером в бар.

Валманн вопросительно взглянул на своих коллег. Вигген вытаращил глаза и крутил головой, показывая, что считает Дага Эдланда и его поведение за гранью нормального. Энг покачивался с носков на пятки и свирепо косился на входную дверь, которую Эдланд запер за собой. Валманн почуял в его фигуре невысказанное обвинение: Энг не любил вежливых просьб. Он жаждал действий!

Было совершенно ясно, что Эдланд нервничает, однако чего еще следовало ожидать? Многие начинают нервничать, когда их будит полиция. Но можно ли сказать, что нервозность этого Дага нормальна? Валманн никак не мог решить, как толковать такое поведение. Возможно, это человек с нестабильной психикой. Вел он себя, во всяком случае, подозрительно, хотя Валманн не любил это слово и редко его употреблял. «Подозрительным» можно назвать каждого, кто подвергается особому наблюдению. Слишком рано рассуждать о возможной вине этого человека. В расследовании дела об убийстве все должно совпадать. Одной из деталей, явно не вписывающейся в возникший у него образ преступника с улицы Фритьофа Нансена, были руки Дага Эдланда — без единого шрама. Наоборот, белые и ухоженные, с длинными пальцами, они имели удивительно красивую форму; в голову сразу же приходила ассоциация с руками пианиста. Настоящие руки пианиста, без единого изъяна. И вообще, он казался мягким и уступчивым, почти пассивным и уж никак не агрессивным. Ни на словах, ни на деле он не выразил никакого протеста, даже раздражения из-за того, что полицейские самым жестоким образом разбудили и вытащили его из постели. Он сам предложил пойти в управление, чтобы его там допросили, чему сопротивляются обычно даже самые невиновные свидетели. Стоя за дверью квартиры номер 15Б на слабо освещенной площадке четвертого этажа многоквартирного дома на Эстрегате и вдыхая запах мокрых половиков и моющего средства на стенах, Валманн раздумывал над совсем иным обстоятельством, не имевшим отношения к психическому состоянию Дага Эдланда или его личным качествам. Речь шла о таком прозаическом вопросе, как время.

Точное время смерти Карин Риис будет установлено, лишь когда будет готов отчет о вскрытии, то есть дня через три-четыре. Но врач, производящий вскрытие, сможет установить это время в определенных границах, а они могут быть достаточно широкими, в зависимости от обстоятельств. Он хорошо помнил реплику доктора Грюеля, когда тот начал осматривать труп: «Да, она уже долго здесь лежит…» Валманн считал, что убийство произошло в четверг вечером. Одежда убитой говорила о том, что она собиралась на вечеринку или на свидание. Если это предположение найдет свое подтверждение в отчете, то станет проблематичным объявить Дага Эдланда подозреваемым. Ведь в четверг вечером он сидел в баре «Виктория». Около тридцати гостей бара смогут подтвердить его алиби, во всяком случае, на большую часть вечера, в том числе группа шести полицейских из уголовного отдела хамарской полиции.

Однако коллеги Валманна, по-видимому, не разделяли его сдержанности.

— Этот парень что-то скрывает, — выпалил Энг. — Надо было войти и перевернуть его берлогу вверх дном!

— Без ордера на обыск? — Валманну начинали действовать на нервы вспышки темперамента у его коллеги.

— Ну, тогда я прихвачу с собой хоть это. — Энг взял черный мешок с мусором, валявшийся в углу у двери. — А если он обвинит меня в краже своего мусора, то это не в его пользу. — Он взвалил мешок на плечо и вышел, чтобы погрузить его в багажник патрульной машины.

Допрос оказался несколько необычным.

Валманн и Энг сидели напротив Дага Эдланда и задавали ему обычные, рутинные вопросы, касающиеся его биографии. Чистая формальность, нужная для протокола, которая обычно не вызывает осложнений. Однако Эдланд явно не имел желания отвечать на вопросы личного характера.