Александр Макколл-Смит - Будьте осторожней с комплиментами

— Нет, — ответил он, и душа у нее ушла в пятки. Но он продолжил: — Я возвращаюсь ночным поездом. В спальном вагоне. Вы когда-нибудь им пользовались? Я люблю так ездить.

— А Норманн Мак-Кейг не любил, — заметила Изабелла. — Он написал об этом стихотворение. Там, кажется, есть такая строчка: «Я не люблю, когда меня проносят сквозь ночь».

Дав усмехнулся:

— Поэты так капризны. Мы, философы, сангвиники и стоики.

— О, не знаю, — сказала Изабелла. — У Юма был, я полагаю, ровный нрав, но хватает и неприятных философов. — «Таких, как ты», — мысленно добавила она.

— Я никогда не был таким уж пламенным почитателем Юма. — При этом Дав не таясь осматривал книжные полки Изабеллы. — Я отдаю ему должное, но придерживаюсь мнения, что о наших эмоциях можно узнать гораздо больше из когнитивной философии. Юм никогда бы не постиг магнитный резонанс.

Изабелла не верила своим ушам. Это же абсолютная чушь! Но она решила, что у нее не хватит энергии вступать в спор с Кристофером Давом на эту тему, и подошла к картотечному шкафу, стоявшему за ее письменным столом.

— Когда я взяла на себя обязанности редактора журнала, — начала она, — то выбросила кучу старых папок. Мне досталось по наследству огромное количество коробок с бумагами, которые мой предшественник и не подумал разобрать. Там было множество вещей, ни для кого не представлявших интерес. Письма из типографии и тому подобное. Я выбросила все это. Обнаружилось даже древнее письмо от Бертрана Рассела с требованием возместить стоимость проезда на поезде, которым он прибыл на симпозиум, организованный «Прикладной этикой».

Дав, который слушал Изабеллу, глядя в окно, резко обернулся:

— Рассел? А как же насчет его биографов? Вдруг оно бы им понадобилось?

В тоне Дава явно проступало осуждение, и Изабелла ощетинилась:

— Неужели его биографов заинтересовало бы письмо с требованием возместить стоимость билета на поезд? Ну конечно нет, если только Рассел не задавался вопросом о реальности поездки на поезде или что-то в этом духе. «Я думаю, что сел на поезд в Паддингтоне, но могу ли я быть в этом уверен?» — Она засмеялась, но Дав не присоединился к ней. Его беспокоил вопрос о потомках, и он не мог смеяться над подобными вещами. Интересно, подумала Изабелла, какой вывод сделали бы биографы из такого письма: что Рассел был из тех, кто всегда требует возмещения расходов? Или что его финансовое положение было неважным и ему нужно было экономить даже в мелочах?

— Что еще? — осведомился Дав брюзгливым тоном. — Что вы еще выбросили?

— Могу вас заверить, что не выбросила ничего значительного, — ответила Изабелла. — Я избавилась только от того, что можно назвать эфемерным.

Раздражение Дава еще больше усилилось. Изабелла отметила, что он покраснел — при таком цвете лица это было заметно. А еще она подумала, что он очень красивый мужчина и в нем нет ни капли лишнего веса. Он мог бы быть хорошим теннисистом или игроком в крикет — он именно такого типа.

— Эфемерное может быть ценным, — возразил он. — Подписи известных людей даже на самых будничных письмах могут стоить очень значительных денег.

Изабелла осознала, что это так.

— Мне жаль, — сказала она. — Может быть, мне следовало быть внимательнее. Просто было так много бумаг, и я действительно думала, что…

Дав вдруг остыл.

— Неважно, — сказал он. — Я понимаю ваши чувства относительно гор бумаги. Она и в самом деле имеет свойство накапливаться, не так ли?

Они уселись за письменный стол, Изабелла на своем месте, Дав — напротив.

— Я думаю, нам следует просмотреть планы следующих трех номеров, — сказала Изабелла. — Я над ними уже поработала, и если текущий номер будет для меня последним, то вы просто продолжите начатое мной.

Дав кивнул с серьезным видом.

— Итак, начнем со следующего номера? — предложила Изабелла.

Дав ответил, что, по его мнению, это хорошая идея, и Изабелла извлекла толстую папку из кипы бумаг на столе. Она заметила, как посмотрел на эту кипу ее гость, и почувствовала, что он не одобряет беспорядок.

— Я на самом деле помню, где что лежит, — спокойно произнесла она. — Наверное, непохоже на то, но я правда помню.

— Конечно, — согласился Дав. — Творческий беспорядок.

Ей не понравился снисходительный тон этого замечания, но она спустила это Даву. Открыв папку, она вынула неряшливого вида бумагу, на которой набросала, в каком порядке расположить материалы номера. Здесь же была и ее редакционная статья, отпечатанная на кремовой бумаге, с собственноручными исправлениями, сделанными синими чернилами. Это ее последняя редакционная статья, подумалось ей. Темой была этика налогообложения. Дав никогда бы не стал писать о таком скучном предмете, подумала она. Он бы написал… о чем? Возможно, о когнитивной науке, о том, имеют ли компьютеры разум — отсюда, по мнению Изабеллы, мог вытекать другой вопрос: бывают ли хорошие и плохие компьютеры? С точки зрения морали, разумеется.