Николай Жогин - Решая судьбу человека…

Сомнений не оставалось. Это не тот Панфилов, которого искал следователь.

Еще два Панфиловых Н. В. прошли перед следователем, но все безрезультатно.

Наконец явился и последний Панфилов, молодой человек лет двадцати пяти.

— Не узнаете? — положив на стол вещевой мешок, спросил Маврин.

Тот подошел к столу, развернул мешок и удивленно присвистнул:

— Мой! Матросский! — Лицо у него расплылось в широкой улыбке. — Знаете? Тихоокеанский. Вот, — показал Панфилов пальцем, — карандашом написано. Это я свою фамилию…

Яков Семенович недоумевал: «Неужели это дело его рук? Нет, тут что-то не то…» — думал он, продолжая допрос.

— Припомните, Панфилов, где вы были вечером и ночью второго ноября?

— Как где? Конечно, дома, — отчеканил тот.

— А почему же ваш «матросский» оказался в магазине деревни Набережные Моркваши? Это ведь уже вне Казани? — спросил Маврин.

— Нет! — покачал головой Панфилов. — Не может быть. Тут ошибка! Как это?.. — Он умолк и ненадолго задумался. — Постойте, постойте, — прищурив серые глаза, вдруг заговорил он. — Да, вспомнил: на рыбалке Григорию отдал…

— Фамилия, где живет?

— Вислобоков, на улице Олькеницкого.

— Когда отдали мешок?

— Давно.

— А почему же вам его не вернули?

— Сам он не догадался, а я забыл.

…И вот перед следователем сидит другой молодой человек. Глаза его бегают, выдавая внутреннее волнение. Но внешне он держится храбро и несколько вызывающе. «Зачем напрасно таскают на допрос?» — говорит он всем своим видом.

— Вот что, Вислобоков, — обращается к нему следователь, — Николай Панфилов вам знаком?

— Да, он мой товарищ…

— Рыбачили?

— Бывало.

— Чей? — протянул следователь мешочек Вислобокову. Наступило тяжелое молчание. Яков Семенович не сводил глаз с Григория, ожидая ответа.

— Не знаю, — выдавил, наконец, Вислобоков.

— А где же мешок Николая? — спросил следователь.

— Не брал я, — по-прежнему отвечал тот.

Яков Семенович напомнил ему случай на рыбалке, когда мешок от хозяина перешел к Григорию. Это, наконец, признал и сам Вислобоков.

— Ну, где же мешок Панфилова? — еще раз спросил Маврин.

— Вспомнил… Ведь я его потерял еще в прошлом году. Знаете устье Свияги? Как раз там…

Слегка отодвинув дела в сторону, Яков Семенович вынул из кармана портсигар.

— Курите?

— Можно, — ответил Вислобоков, взяв папиросу.

— Это «Беломорканал». Понимаете, привык. — Продолжая разговор о куреве, Яков Семенович как бы нечаянно спросил:

— А вы какой сорт папирос предпочитаете?

— Я курю сигареты, — облегченно вздохнул Вислобоков, видя, что разговор перешел, как ему показалось, на тему, не связанную с мешочком. — Все больше «Памир».

«Памир»! — повторил Маврин про себя. — Ведь в кармане телогрейки оказались такие же сигареты! Случайное совпадение? Впрочем, эта улика слишком ничтожна. «Памир» курят везде и всюду…»

Может, кто-нибудь действительно нашел потерянный мешок и им воспользовался? А вот теперь следователю приходится проверять различные версии. «Надо поговорить с его матерью», — решил Маврин.

Но и допрос матери Григория М. А. Мазиной не внес ясности в дело. Если верить ей, а не верить искренним ее показаниям было просто невозможно, то зеленый солдатский вещевой мешок и сегодня еще должен висеть за печкой в их квартире. «Как же тогда Григорий мог потерять его год назад? Кто-то из них путает. Но кто?» — все это подлежало выяснению. На вопрос Якова Семеновича, где был Григорий в ночь на второе ноября, мамаша ответила неопределенно:

— Это какой же день был?

— Пятница.

— В пятницу я работаю утром, а вот вечером… — на минутку задумалась она. — Где же я была вечером? Да, кажется, у знакомых. У них же и ночевала. К моему приходу Григорий спал. И ночью он должен был быть дома… Да и телогрейка его дома.

Инструментов же, о которых шла речь, она у себя ни разу не видела. Как мать, она поведала следователю о своем сыне. Парень, мол, неплохой, такой же, как все его знакомые сверстники…

— Не могли бы вы нам показать вещевой мешочек? — попросил следователь.

— Пожалуйста, — поспешно ответила она. Потом уже нерешительно спросила: — С Григорием что-нибудь случилось?

— Особенного ничего нет, — успокоительно сказал Маврин. — Знаете, он ведь чужой вещевой мешок потерял! Вот мы эту пропажу и ищем.

— Да нет же, мешочек должен быть дома. Если хотите, я его сейчас же доставлю. Долго ли мне? — поднялась она с места.

Расстроенная неожиданным вызовом в прокуратуру, Мазина поспешила домой. Но там ожидало ее разочарование: на одиноко торчащем за печкой гвоздике мешка не было. Женщина не знала, что и думать, терялась в догадках. Из допросов она так и не поняла, почему какой-то копеечный мешочек вызвал особый разговор у следователя. Если дело только в мешке, то она готова была возместить потерю сейчас же. «Неужели что-нибудь стряслось с Григорием?» — тревожно спрашивала себя мать.