Галина Куликова - Хедхантер без головы

Увольнение прошло стремительно. Видимо, соответствующим службам была дана четкая команда с самого верха – изгнать немедленно. Вероятно, уже завтра утром на имя следователя уйдет соответствующая бумага за подписью Хибарова, что в их компании она уже не работает.

В шестнадцать часов ноль три минуты красивые стеклянные двери с золотым логотипом инвестиционного холдинга «Венко» в последний раз закрылись за Мариной Колывановой, двадцати пяти лет от роду, бывшим ведущим специалистом по оптимизации и мотивированию кадрового резерва, а ныне безработной и, что самое страшное, подозреваемой в совершении тяжкого преступления.

– А я тебе говорю – поехали!

– А я тебе говорю – не поеду! И вообще – пошел к черту! Или еще раз по хребту захотел получить?

– Нет уж, спасибо.

Васин, опасливо глянув на Марину, непроизвольно почесался спиной о дверной косяк. Место от удара ноутбуком даже спустя столько времени продолжало немного саднить.

– Вот и проваливай, откуда пришел. Иначе получишь уже утюгом! Спаситель, тоже мне, выискался. Без тебя обходилась, и в этот раз как-нибудь обойдусь

– Я тут ни при чем, – взмолился Васин, пытаясь осторожно приблизиться к негодующей девушке. – Просто есть один человек, который действительно может разобраться в этом деле. Послушай меня, пожалуйста. Я прекрасно знаю нашу систему. Ты единственный подозреваемый, и тебя так просто не выпустят.

– Ни от тебя, ни от твоих знакомых мне ничего не надо. Все вы герои, когда добиваетесь взаимности, а чуть что – в кусты.

– Какой взаимности я сейчас добиваюсь? – буквально взвыл Васин. – Я все понял, ты больше меня не хочешь видеть, считаешь, что я изменяю тебе. Но речь теперь не об этом. Давай собирайся, поедем к нему, поговорим, а потом можешь гнать меня на все четыре стороны. Сейчас главное – чтобы вы познакомились и он взялся за это дело.

– Я тебе, Савелий, не доверяю. Вот какой из тебя следователь? Ты самый непутевый тип, которого я знаю. Поэтому плевать я хотела…

– Пожалуйста, не надо плевать. Я-то ладно, но человек ради тебя отложил поездку на крупный международный шахматный турнир, он ждет нас к восьми часам.

– Шахматный турнир? А, понятно. Гроссмейстер О. Бендер, шахматный клуб «Четырех коней». Видимо, аферист, как и все твои знакомые.

– Он известный шахматный теоретик, – всерьез обиделся Васин. – Автор книг о шахматах, международный судья. В прошлом – лучший прокурорский следователь. Мой наставник.

– Тогда точно не поеду.

– Допустим, я оказался не самым талантливым его учеником, – покорно согласился Васин. – Но его талант от этого меньше не стал. Марина, что бы ты обо мне ни думала, я очень переживаю за тебя и хочу, чтобы Юрий Иванович помог разобраться. Дело и впрямь весьма странное и, на мой взгляд, довольно опасное.

– Хватит пугать, сама понимаю, что это не шутки. Но вот сейчас я приму от тебя помощь, а потом ты мне на шею сядешь.

– Да я…

– Хорошо, поехали к твоему гроссмейстеру. Но только не думай, что я тебя сразу простила и все забыла, ясно?

– Ладно, ладно, договорились. Давай сначала тебя реабилитируем, а затем уже будем отношения выяснять. Если ты к тому времени не раздумаешь.

– Не раздумаю. Твой наставник – он как Ниро Вульф?

– Лучше. Он худой и соображает гораздо быстрее.

– А в плане гонораров? Денег у меня не так уж много, и может быть, еще на адвокатов придется потратиться, если твой знакомый гений не поможет.

– Он сделает это исключительно из любви к искусству. Ну, может быть, еще из чувства сострадания ко мне.

Подъезд старого московского дома, куда они вошли, вызывал в памяти давно вышедшее из употребление слово – парадное. Потолок, уходящий куда-то ввысь, широкая лестница с удобными пологими ступеньками, красивые деревянные перила.

Пешком поднявшись на второй этаж, они остановились перед огромной двустворчатой дверью. Причем не металлической, как это повсеместно принято, а деревянной, красиво обитой черной кожей.

– Мне кажется, – почему-то шепотом сказала Марина, – на такой двери обязательно должна быть золоченая табличка с надписью – действительный статский советник Шувалов, или – ректор Санкт-Петербургского университета Разумовский.

– Почему – Санкт-Петербургского? – удивленно спросил ее Васин. – Мы же в Москве.

– Перестань умничать, это я так, для примера, первое, что пришло в голову. Декорация прямо из девятнадцатого века. Здесь надо кино снимать из прошлой жизни. Давай звони, а то я нервничаю.