Хизер Террелл - Тайна похищенной карты

Мара поднялась из-за стола. Они с Полом поприветствовали друг друга, изобразив нечто вроде восточного поклона, а потом по-западному пожали руки.

— Пол, как я рада тебя видеть.

— Мара, для меня это всегда удовольствие. Когда я сам не являюсь объектом твоего расследования, разумеется.

Впервые Мара столкнулась с Полом, когда разыскивала мраморного льва — изваяние времен династии Тан, — который мог пройти через одну из компаний Пола, которыми в то время руководил его отец. Хотя она не могла это с уверенностью утверждать. В тот раз Мара закрыла глаза на некоторые сделки обширной антикварной империи Вонгов (все равно это не продвинуло бы ее в расследовании) — обстоятельство, высоко оцененное Полом. С тех пор он оказывал ей помощь, когда работа приводила ее в Азию, если, конечно, она не затрагивала его семейные интересы. Мутная сторона бизнеса, изобилующего ворованными ценностями и подделками, никогда не привлекала Пола.

Пока они обсуждали последние политические события, Мара интуитивно примерила на себя самую выгодную для сбора информации роль — роль просителя, спокойного и доброжелательного. Хотя образование и опыт Пола сделали из него во многом западного человека, она чувствовала, что он лучше отреагирует на сдержанные манеры.

Пол рассказал ей об основных фигурах теперешнего правительства, раскрыл правду, скрывавшуюся за пропагандистскими кампаниями. Оставаясь в теории коммунистическим, некогда закрытый наглухо Китай в последние годы широко распахнул свои двери. Бесконечно меркантильная страна всеми правдами и неправдами тянулась к роли главного игрока на мировой арене — бросалась очертя голову в рыночную экономику, модернизировала промышленность и инфраструктуру, гонялась за иностранными инвесторами, поощряла миллиардное население к приобретательству материальных благ и возрождала былую символику своего всеобщего героизма. Создавала и новую символику.

— Полагаю, Мара, ты не для того проделала весь этот путь, чтобы узнать последние политические новости, о которых могла бы прочесть и в «Нью-Йорк таймс». Что привело тебя в Гонконг?

— Не знаю, дошли ли до тебя слухи об украденной карте.

— До меня всегда доходят слухи об украденных картах. Помимо прочих предметов, — усмехнулся Пол.

Мара рассмеялась, поняв нелепость вопроса.

— Прости, мне бы следовало выразиться точнее. Я ищу карту, созданную в Китае в начале пятнадцатого века, где изображен мир, каким его знали китайцы в то время, — Азия и частично Африка.

— И ты думаешь, эта карта находится здесь, в Китае?

— Я думаю, она находилась здесь еще совсем недавно. О ее теперешнем местонахождении я ничего не знаю.

Он бросил на Мару удивленный взгляд.

— Странная просьба.

— Почему?

— Я могу назвать много причин.

— Например?

Мара жаждала услышать как можно больше подробностей из истории картографии и узнать получше о мире похитителей древних карт, а мастер на все руки Пол наверняка владеет интересной информацией. Досье, наспех составленное Кэтрин, давало ей лишь самое общее представление о проблеме, хотя, как знала Мара, Кэтрин и сейчас не переставала трудиться над ним в Нью-Йорке, стараясь ликвидировать пробелы.

— Ну, начать с того, что я почти уверен: никаких карт мира — в нашем современном их понимании — в начале пятнадцатого века не существовало.

— Вот как?

Мара успела прочесть об этом в досье. Но ей хотелось услышать мнение Пола.

— Именно. Я вполне уверен, что помимо нескольких неточных карт мира, созданных в классический период, и примитивной арабской карты аль-Идриси, карты, которые мы считаем картами мира, начали появляться лишь с середины пятнадцатого века.

— Почему ты так думаешь?

— Первые карты мира были созданы, когда европейские страны начали делать свои знаменитые географические открытия. Поэтому идея о подобной карте, изготовленной китайцами в начале пятнадцатого века, совершенно неправдоподобна.

— Почему?

— Могу назвать по крайней мере две причины. Во-первых, самые древние китайские карты — некоторые датируются трехсотым годом до нашей эры — изображают только Китай или близлежащие к нему страны. Исключение составляют несколько лоций, помогавших мореплавателям ходить в соседние моря. Во-вторых, в тысяча четыреста двадцатых годах на трон взошел страдающий чрезмерной ксенофобией император Чжу Гаочжи, обычно известный по своему династическому имени Хунси. Хотя Чжу Гаочжи через год умер, вместо него на трон сел его сын Чжу Чжаньцзи, принявший имя Сюаньдэ и укрепивший политику отца. Морские походы, а также нанесение на карту каких-либо открытий, сделанных китайцами или другими народами, были строжайше запрещены. С той поры Китай занимался исключительно внутренними проблемами. Положение дел отчасти изменилось только недавно.