Анна Данилова - Одинокие ночи вдвоем

– Отвечу, что Лиза защищает человека, на которого хотят повесить всех собак. Я не обязана отвечать на вопросы посторонних. Если же они воспротивятся нашему появлению, то я заявлю, что налицо определенная заинтересованность… Или, лучше, отсутствие всякой заинтересованности в деле раскрытия тяжкого убийства. Следовательно, кто-то из присутствующих в доме не хочет, чтобы нашли настоящего убийцу. Вот поставь себя на их место, Адам. Ты позволил бы людям, ведущим расследование, поработать в доме твоего родственника?

– Да это святое! Я бы сам вызвался помочь.

– Вот и я о том же. К тому же это не их дом, а потому эти люди не должны вести себя здесь как хозяева. Но мне почему-то кажется, что дом пуст. Мне интуиция подсказывает.

Я надавила на кнопку звонка. Много раз. Безрезультатно. И когда мы, уже отчаявшись попасть в дом, решили провести остаток ночи в машине, позади нас послышалось какое-то движение… И звуки, похожие на дыхание, топот сильных босых ног, нервный рык и, наконец, хриплый, свирепый лай… Мы оглянулись и увидели трех темных крупных собак. Они метались, как заключенные по камере, вперед-назад, словно натыкаясь в темноте на невидимую стену. Шерсть собак, составлявших, если судить по внешней схожести, целое семейство, стояла дыбом… Возможно, это были остатки той стаи, которую хотели перестрелять сразу после того, как она загрызла Машу Орешину. Я бросилась к Адаму, он в сердцах ударил кулаком по калитке, которая неожиданно, жалобно скрипнув, начала открываться, словно сжалившись над нами… Мы ввалились внутрь, заперев калитку на засов. Собаки с лаем и рычанием кидались на ворота…

– Вот ужас-то! – воскликнул эмоциональный Адам, хватая меня за руку. – У меня сердце колотится так, словно мы только что избежали страшной участи Орешиной. А ведь у нас есть машина, и мы в любой момент могли бы спрятаться в ней. Но все равно было страшно, и теперь страшно. Ты презираешь меня?

– Адам! Что такое ты говоришь?!

– Ладно… мне стыдно, что я оказался таким трусом, вот и все.

– Давай лучше подумаем, что нам делать дальше. Я не надеюсь, что двери дома откроются перед нами так же волшебно быстро.

Не успела я договорить, как послышался звук подъезжающей машины. Свет фар мазнул по воротам, мы услышали, как хлопнула дверца, потом лязгнула металлическая калитка… Кто-то чертыхнулся, потом выругался, и тотчас же послышался собачий лай, сначала откуда-то издалека, потом стал приближаться… Мы понимали, что еще несколько секунд, и собаки набросятся на того, кто стоит за воротами.

– Эй, черт вас подери! – заорал мужчина. – Эй, вы, кто приехал на машине! Откройте немедленно калитку! Эти твари сейчас раздерут меня на части!

Адам отодвинул засов, распахнул калитку, и мы увидели хорошо одетого господина, от которого крепко пахло алкоголем.

– Послушайте, вы кто? – спросил он. – И чего делаете в этом доме? Да еще и ночью!

Он вдруг достал пистолет и направил сначала на меня, потом на Адама.

– Вы что же это, думаете, что в доме никого нет и есть чем поживиться? Хотя, судя по вашей машине, вы и так не бедствуете.

Честно говоря, пистолет он держал очень уж по-киношному. Я не смогла сдержать улыбку.

– Послушайте, меня зовут Глафира, – я представилась, объяснив, кто мы и зачем приехали. – А вы-то кто?

– Я брат Ефима… вот мои документы… – И он, спокойно спрятав пистолет за пазуху, протянул мне паспорт. – Я вчера вернулся из командировки, из Москвы. Я в шоке, вы понимаете? Моего брата, моего Ефима – убили! Его зарезали! И я сломал голову, кто бы мог это сделать. Хотя… Чего мы стоим на холоде… Пойдемте, я отлучался ненадолго в Иловатск, в круглосуточный магазин, искал приличную выпивку и сигареты. Одному оставаться в доме, где еще совсем недавно жил близкий тебе человек, которого зарезали, как свинью, и не напиться… Это выше моих сил. Пойдемте, пойдемте в дом.

– У вас пистолет не заряжен?

– Нет. Я, если признаться, даже не умею им пользоваться. Но разрешение получил. Все чин-чином… Кстати говоря, мне Ефим посоветовал. Говорит, ты, Гриша, бизнесмен…

– Так вас зовут Григорий?

– Да. Я не представился, извините. А вас, насколько я понял, Глафира. Ну очень красивое имя! Да и сама вы очень красивая.

– А этого человека зовут Адамом, – представила я своего спутника.

– Какие же у вас удивительные и, главное, редкие имена…

Григорий Ананьев пригласил нас в просторную гостиную, усадил на диван и принялся суетиться, накрывая на стол. Я взялась ему помогать.