Наталья Солнцева - Московский лабиринт Минотавра

- Ты уверен?

Эдуард растерянно потянулся за стаканом с водой.

- Хочешь пить?

- Не съезжай с базара, - усмехнулся Всеслав. - Со мной такие номера не проходят.

- Как я могу быть уверен? - вяло возмутился Проскуров. - У Олега была своя жизнь, которую он со мной не обсуждал. Эта его подземная лихорадка, например! Что за глупая, дикая страсть - лазать по канализационным трубам, в темноте, в отвратительной вони?! Какое в этом удовольствие?

- Ты прекрасно знаешь, что городские подземелья и канализация - не одно и то же, - возразил сыщик. - И воняет далеко не везде.

- Я не смог уговорить Олега бросить это сомнительное занятие, - признался Эдик. - Потому и злюсь - на него, на себя! Что за мальчишество, ей-богу?

Он запнулся, вспомнил: Олега уже нет в живых, негодовать бесполезно. Виновато отвел глаза.

- Когда ты виделся с братом последний раз? - спросил Смирнов.

- Позавчера. Он приезжал сюда, отдал давний долг. Как чувствовал… Я не хотел брать деньги, но Олежка настоял.

- Большая была сумма?

- Да нет, мелочь. Он много не одалживал, знал, что отдавать нечем будет. Какая у них там, в «Геопроекте», зарплата? Слезы одни.

- Олег приезжал на мотоцикле?

- Конечно, он с ним не расставался.

- Значит, гайку могли развинтить совсем недавно, иначе авария произошла бы раньше.

- Вижу, ты не сомневаешься в том, что Олега убили, - сказал Проскуров. - Но за что? Кому это понадобилось? Деньги он брал в долг только у меня.

- А кто имел доступ к его мотоциклу?

- Да все! - подтвердил Эдик выводы Смирнова. - Он же его оставлял на улице. Я предлагал купить гараж, но проблема осталась бы. В гараже можно держать мотоцикл ночью. А днем? Платные стоянки - тоже не выход. Ты где свою «Мазду» паркуешь?

- Где придется.

- Вот!

Сыщик не мог не согласиться с его доводами.

- Получается, с этой стороны к убийце не подберешься. У тебя есть какие-нибудь соображения, подозрения?

Проскуров с сожалением покачал головой.

- Как думаешь, смерть Олега связана с исчезновением Наны? - в упор задал вопрос Всеслав.

- На что ты намекаешь? - растерялся Эдик.

Владимира Корнеева, как и предполагала Феодора, потянуло домой. «На Крите мне больше делать нечего», - решил он. Что должно было произойти, случилось. Судьба дважды подсказок не повторяет: не сумел понять - твои проблемы.

По дороге из аэропорта в Москву господин Корнеев старался не смотреть в окно. Что он увидит? Все те же деревья, ленту асфальта, поток машин. Скука… скука. Невольно вспомнился классический профиль женщины из отеля, фигура в ярких одеждах посреди руин Кносского дворца… Кому рассказать - не поверят! Клубок золотистых ниток молодой человек бережно положил в чемодан, среди личных вещей: он являлся доказательством того, что встреча с Ариадной Владимиру не привиделась.

«Жили же раньше люди!» - с тоской размышлял он. Строили роскошные дворцы с расписанными стенами, с потайными помещениями и скрытыми ходами, с жертвенниками и святилищами; устраивали пышные праздники, мистерии, предавались страстной любви, молились богам, чествовали героев. Сражались с настоящими чудовищами, наконец! Бессмертные боги спускались на землю и участвовали в играх людей. Интересно, что стоит за этими преданиями, вымысел или истина, в которую невозможно поверить?

Но ведь раскопали же Трою и Микены, нашли на Крите мифический лабиринт! Почему бы и богам не оказаться настоящими действующими лицами, а не выдумкой?

С такими мыслями совершенно не сочетались однообразные многоэтажки столичной окраины, шум проезжающих мимо машин, низкое пасмурное небо, запах отработанных газов и бензина. Владимир прерывисто вздохнул и закрыл глаза. По крайней мере, неделю он проведет в московской квартире, побудет с матерью. Родители все чаще живут порознь, они не ссорятся, просто постепенно отдаляются друг от друга.

Квартира, обставленная изысканной мебелью, напичканная бытовой техникой, выстланная коврами ручной работы, впервые показалась ему тесной позолоченной клеткой. Домработница смахивала пыль с полированных поверхностей, мать хлопотала на кухне. Как же, сын приехал! Он развалился на мягком диване, переводя взгляд с книжных полок на облицованный мрамором камин, который не разжигали года три; на горки с посудой, на надоевшие до зубовного скрежета стены. Пощелкал пультом, переключая телевизионные каналы - политика, пошлые сериалы, пугающие новости, трескучая музыка, пустые песенки. «Я сошла с ума… я сошла с ума… я сошла с ума…» - с одной и той же интонацией назойливо повторял писклявый девичий голосок.