Траектория чуда

- Спасибо, Ален, с нашим другом мсье Неказуевым мы уже, если вы помните, встречались, а свою очаровательную спутницу, надеюсь, он представит мне сам, не так ли, мой друг? – обратился он уже ко мне.

- Разумеется, мсье Серж, - ответил я, пожимая протянутую мне его сухую прохладную ладонь. – Здравствуйте, рад вас видеть в добром здравии.

- Здравствуйте, здравствуйте, Глеб, мой мальчик, - по-отечески взял меня за плечи Бернштейн. – Как вы? Надеюсь, перелет был не слишком утомительным? Как вас устроили в отеле?

- Спасибо, все прекрасно, - разом ответил я на все вопросы. – Разрешите вам представить моего секретаря мадемуазель Талию.

Таша сделала полшага вперед и с обворожительной улыбкой протянула Бернштейну руку. Он принял ее пальцы в свои, приподнял, словно для поцелуя, но целовать не стал, а лишь слегка церемонно наклонил голову. Интересно – и не рукопожатие, и не целование руки, а нечто среднее: и вполне галантно, но и с должной дистанцией – все-таки всего лишь чем секретарь клиента. Затем он повернулся к господину в синем костюме и, взяв под локоть, вывел его на авансцену.

- Прошу любить и жаловать поверенного в моих делах и старого друга нотариуса мсье Жака Дольфура, - представил нам он своего спутника.

Мы покланялись и поручкались с мсье Дольфуром, который, к счастью, был ни бельмеса по-русски, что сократило процедуру нашего знакомства до минимума, и на этом церемонии закончились.

- Ну, что ж, наверное, пора и приступить, - громко произнес своим надтреснутым старческим дискантом мсье Серж. – Прошу всех в мой кабинет!

Кабинет Сержа Бернштейна был огромен и поражал монументальностью. Холодный камень пола, высоченный сводчатый потолок, выступавшие из стен полуколонны из темно-серого мрамора больше подошли бы католическому костелу, чем конторе стряпчего. Не хватало только цветных витражей на библейские сюжеты в узких стрельчатых окнах. Да, торжественности, присущей моменту оглашения последней воли усопших, такой интерьер создавал в избытке. Я ощутил себя даже не в храме, а скорее как на проводах в последний путь в зале прощания кладбищенского крематория. Уже заканчивают отпевать, вовсю ревет пламя за неплотно прикрытой заслонкой печи, сейчас усопшего предадут огню. Я даже поежился, настолько отчетливыми были ассоциации, - на самом деле, еще бы гроб на длинном столе темного дерева, стоящем посреди зала, и сходство было бы полным. Но гроба не было, а, напротив, за стол сели все мы. Во главе, на стуле с высокой витой спинкой, устроился мсье Серж, меня усадили по правую руку от него, рядом со мной, отделив меня от Таши, сел Ален – переводить, мсье Дольфур же оказался моим визави. Когда все расселись, мсье Серж водрузил на переносицу свое неизменное пенсне, и обратился ко мне:

- Глеб, поскольку много лет назад здесь же, в этом зале, за этим столом, мсье Дольфур уже один раз оглашал последнюю волю мадам Ольги, то ничто не мешает нам, если вы не против, сократить время процедуры, не зачитывая завещание целиком, а непосредственно перейти к той его части, которая касается лично вас.

Я, разумеется, не был против, да и полный текст завещания я стараниями Лорика уже видел. Получив мое согласие, мсье Серж кивнул мсье Дольфуру. До того безучастный, как истукан с острова Пасхи, нотариус встрепенулся, открыл лежащую перед ним кожаную с золотым тиснением папку и голосом, еще более высоким и противным, чем у Бернштейна, начал читать по-французски.

- В соответствии с законом Швейцарской конфедерации и по праву, данному мне магистратом города Женевы…, - начал переводить Ален.

Я сидел с подобающим случаю серьезно-заинтересованным выражением лица, вполуха слушая монотонное бормотание мсье Дольфура с дубляжом Алена, но мысли мои были далеко. Я думал о Галине с Юлькой, о тетушке Эльмире с ее больным сердцем, о Гохе с контрактом, и даже о Жанне с ее мужем и ремонтом, - в общем, о том, что надо поскорее здесь заканчивать, и рвать домой, разбираться с делами. Я почувствовал не себе взгляд Талии и тоже искоса посмотрел на нее, - видимо, как обычно, тонко почувствовав мое состояние, она посылала мне ободряющую улыбку. Боже, как хорошо, что она здесь со мной! Но тут как раз мсье Дольфур огласил, что в деле имеется секретная клаузула, и я поневоле напрягся.

Нотариус зачитал ее так же монотонно и ровно, как и весь предшествующий документ, видимо, за долгие годы своей практики привыкнув ничему не удивляться, а вот Ален на том месте, где говорилось про сексуальные контакты с представителями своего пола, запнулся, покраснел, и с ужасом посмотрел не мсье Сержа, должно быть, полагая, что ошибся с переводом. Но тот только прикрыл свои полупрозрачные, как у грифа, старческие веки, давая понять, что все правильно, и что-то сказал по-французски.