Траектория чуда

Я подумал вдруг, что надо позвонить тетушке Эльмире, и это как раз лучше сделать, пока Галина спит. Непостижимо, но я не разговаривал с теткой с утра воскресенья! «Какое сказочное свинство!» - пожурил себя я, и набрал теткин номер. Обычно тетка отвечала сразу же, но сейчас трубку долго не брали, а когда, наконец, тетка ответила, ее обычное «Алло, вас слушают!» прозвучало как-то глухо и натужно.

- Теть Эльмир, это я, Глеб! – не на шутку обеспокоенный отсутствием в голосе тетки ее обычной энергии и жизнерадостности, заорал в трубку я. – Извини ради Бога, что так долго не звонил! Как ты себя чувствуешь, у тебя странный голос? У тебя ничего не болит?

- Глеб, мой мальчик, зачем же так кричать? – ответила она. - Даже если у меня что-то и болит, то это точно не уши.

Я облегченно рассмеялся, - раз тетка не утратила чувства юмора, то, может быть все не так уж плохо?

- И извиняться не нужно, я прекрасно понимаю, сколько у тебя перед отъездом забот, - продолжила тетка Эльмира. – Когда летишь? Завтра? Прекрасно!

Она говорила, вроде бы, как обычно, вот только как-то замедленно.

- Не нравится мне твой голос, - встревожился я. – Как твое здоровье?

- Ну, если честно, то не очень, - вздохнула в ответ тетка Эльмира. – Такие эмоции, пусть даже положительные, это, видимо, уже слишком большая нагрузка для моего сердца. Похоже, оно не выдерживает.

- Что-то надо, какие-то лекарства, медикаменты? – совсем уже не на шутку всполошился я. – Может быть, надо приехать, а?

Боже мой, какой же я свинтус! Родная, дорогая, единственная тетка лежит больная, а я даже не удосужился позвонить и справится о ее здоровье!

- Нет, нет, ничего не нужно, - голосом слабым, но не терпящем возражений, ответила тетка. – Тут за мной ходит одна моя подруга, так что у меня все есть. На крайний случай, лягу в больницу, но, надеюсь, до этого не дойдет. А ты поезжай с Богом, заканчивай то, что я начала, а обо мне не беспокойся, за мной присмотрят.

- Так ты уверена, что мне нужно приезжать? – попытался еще раз загладить в собственных глазах свою вину я, впрочем, заведомо зная, что тетка все равно скажет: «Нет», и испытывая большое облегчение от того, что какая-то сердобольная старушка-подружка заменяет меня у постели больной.

Я положил трубку с тяжелым сердцем. Что-то все не так все идет в королевстве Датском. Не успела фортуна свалить мне на голову свой неожиданный, как гроза в январе, многомиллионный подарок, как какие-то другие, противоборствующие удаче силы, спешат этот дар уполовинить, да с иезуитским условьицем насчет семьи, а теперь еще долбашат по моей горячо единственной тетке, которая мне, по сути, как мать и добрый ангел в одном лице. За что же на меня напасти-то такие? Просто ли это соблюдение в природе баланса черного и белого, плюсов и минусов, радости и печали? А если это нечто другое?

- Привет, с кем это ты тут? – зевая и кутаясь в халатик, спросила, заходя на кухню, Галина.

- С тетей Элей разговаривал, - ответил я, вставая со стула и целуя ее в щеку.

- Да? Как она там, не болеет? – неожиданно запроявляла совершенно не свойственную ей до последнего времени заботу о моей тетке Галина.

- Как раз болеет, - нахмурился я. – Жалуется, говорит, что-то с сердцем.

- Может быть, надо съездить к ней, что-то отвезти, продукты, лекарства?

Я хотел было съехидничать по поводу того, что еще совсем недавно, в минувшую субботу, тетка была для нее старой сумасбродкой и прожектеркой, а тут вдруг такая забота, но не стал. Может быть, потому, что в глазах Галины сейчас было самое настоящее беспокойство.

- Нет, ничего не надо, я предлагал, - сказал я.

Галина села рядом на стул, обняла, положила голову мне на плечо.

- Ты знаешь, Глеб, - тихо заговорила она, - я так переживаю из-за того, что последние годы я так плохо думала о ней, жила с ней в контрах, и тебя настраивала. Я очень ошибалась. И не только потому, что я не верила, а все оказалось правдой. Просто под эту сурдинку я вообще закрыла глаза на то, что она – прекрасный человек с такой сложной судьбой, с такой интересной жизнью, и видела в ней только выжившую из ума старуху. Вернее, даже заставляла себя видеть, и в конце концов заставила. Наверное, мне надо позвонить и извиниться, да?

Она беспомощно заглянула мне в глаза. Так непривычно было видеть растерянность и раскаяние в глазах моей вечно во всем уверенной супруги! Я погладил ее по голове.

- Самокритичная ты моя, - улыбнулся я. – Не казни себя, - людям свойственно ошибаться. А звонить не надо, думаю, ей сейчас не до того. Вот съезжу, вернусь, сядем все вместе, отметим это дело, там и помиритесь, ладно?