Траектория чуда

- Я выбрал традиционную русскую кухню, - улыбнулся мсье Серж: – Но шампанское предлагаю все же французское.

Никто, разумеется, не возражал. Пенный напиток из пузатых бутылок, ловко откупоренных услужливыми официантами, шипя, перелился в высокие узкие бокалы. Мсье Серж сказал тост:

- За успешное окончание восьмидесятипятилетней одиссеи, за вас, Эльмира Всеволодовна и Глеб Аркадьевич, и за наше знакомство!

Я с наслаждением выпил вино, отличающееся даже от самого лучшего отечественного шампанского, как мед от уксуса. Официанты сразу же снова наполнили всем опустевшие бокалы и, как по команде, испарились.

- Друзья, я предлагаю вам пока слегка закусить, а к выбору меню перейти чуть позже, потому что мне хотелось бы вкратце рассказать вам историю Ольги Апостоловой и собственно завещания, - сказал мсье Сержи добавил, обращаясь к тетке: – Не возражаете, Эльмира Всеволодовна?

- Конечно, нет. Нам с Глебом очень интересно знать все о нашей родственнице! – за нас двоих ответила тетка.

Ничего не евший с самого утра, я, конечно, сначала предпочел бы меню, а потом рассказ, но сказать такое не представлялось ни малейшей возможности, и я смирился, хотя что-то подсказывало мне, что «вкратце» у старого швейцарского адвоката не получится. А тот тем временем, прокашлявшись и вытерев губы платком, начал.

****

Нарышкины была одна из самых именитых русских дворянских фамилий. Еще в 13-м веке некий витязь прозванием Нарыш за храбрость и доблесть во время Ледового сражения с ливонскими рыцарями получил от великого князя Александра Ярославовича Невского земельный удел. С Нарыша этого и ведут Нарышкины свою родословную. За без малого семисотлетнюю свою историю Нарышкины были и воеводами, и думскими боярами, и приказами руководили. При Иоанне Грозном, правда, были, и многие другие боярские роды, попали в немилость и чуть было не были под корень изведены государевыми опричниками, но при Борисе Годунове опять поднялись. А при любвеобильном Алексее Михайловиче, взявшем себе в жены Наталью Нарышкину, и при сыне ее Петре Первом и вовсе расцвели. Так продолжалось и при всех последующих самодержицах и самодержцах российских. За безупречную службу и заслуги перед отечеством были Нарышкины жалованы при разных государях и орденами, и званиями, и новыми огромными землями в Воронежской губернии, и тысячами душ крепостных. В 19-м веке на этих землях Нарышкины стали заниматься льноводством и скоро фантастически на этом разбогатели. В год гибели от бомбы народовольца Греневицкого царя Александра Освободителя, так же, как и он, почив в бозе, предпоследний князь Алексей Нарышкин оставил своему единственному сыну и наследнику Георгию огромное состояние в более чем миллион тогдашних полновесных золотых рублей, гигантское хозяйство и наказ – не пустить все по ветру, а накопить и преумножить.

Удивительно, но мот и жуир в чине кавалерийского ротмистра, по случаю мирного времени проматывавший в злачных заведениях Санкт-Петербурга за ночь, бывало, деньги, равные среднему тогдашнему состоянию, Георгий Нарышкин после смерти батюшки моментально преобразился. Более того, с головою уйдя в дела промышленно-денежные, Георгий быстро превзошел покойного отца и в деловой хватке, и в капиталах. Основой того послужило знакомство Георгия с одним совсем молодым, лет на десять себя младше, американским джентльменом по имени Майкл, представлявшем в Российской столице деловые интересы своего отца – Джона Эдамса, видного американского промышленника из Чикаго. Последнего интересовали поставки в Россию сельскохозяйственного и текстильного оборудования, а также встречные закупки в Штаты льна в противовес хлопку с американского Юга. Оба сына при своих миллионерах – отцах в Санкт-Петербурге вели жизнь вполне достойную капиталов своих родителей, то есть прожигали жизнь направо и налево. По стечению обстоятельств Джон Эдамс умер в тот же год, что и старый князь Нарышкин. Майкл, оставшись в российской столице без достойного собутыльника и отягощенный встревоженными телеграммами компаньонов отца из Америки, так же как и Георгий, свернул на тропу бизнеса. Георгий и Майкл списались и встретились в Воронеже. Сколько было удивлений, что сыновья за туманом кутежей даже не предполагали при жизни своих родителей, что интересы бизнеса последних совпадали на сто процентов. Шестеренки деловых отношений между Воронежской губернией и штатом Иллинойс закрутились с бешеной скоростью. Скоро из Америки в Россию пошли суда, груженые станками и машинами, а в обратном направлении – хлебом и льном. Состояние Георгия Нарышкина за какой-то год удвоилось, потом утроилось, то же происходило и с капиталами Майкла Эдамса. К началу нового века Нарышкин стал одним из богатейших промышленников России.