Наталья Солнцева - Испанские шахматы

Господин Глинский в отличие от своего босса прекрасно выспался, с аппетитом съел яичницу с ветчиной, творожный десерт, запил завтрак стаканом свежевыжатого апельсинового сока и, бодрый и полный сил, поехал выполнять необычное поручение Ирбелина. Уже в начале десятого он постучал в дверь, за которой скрывалась сирота, вызвавшая у скряги и прожженного дельца Ирбелина такое, мягко говоря, странное сочувствие. Уж не влюбился ли милейший патрон в юную притворно-невинную девицу? А что? Седина в голову, бес в ребро! Ирбелин давно разведен, возможно, его мужские инстинкты проснулись благодаря… искусству обольщения нищей куртизанки. Другая женщина не смогла бы вызвать эти волны на безмятежной глади, с некоторых пор воцарившейся в сердце патрона. Тут нужны не абы какие способности.

- Вам кого? - спросила открывшая дверь Субботина.

Разумеется, это она и есть - обычная, ничем не примечательная серая мышка. Хитрая бестия! Со столь невзрачной внешностью произвести такое впечатление на Ирбелина. Ловко…

- Моя фамилия Глинский, - официально представился он, проскользнул в темную, плотно забитую мебелью и старым хламом прихожую и жестом фокусника достал из пакета бутылку шампанского и коробку дорогих шоколадных конфет. - А это вам! От нашего агентства «Перун» по случаю… переселения из старой квартиры в новую.

Субботина испуганно попятилась, оглядываясь, словно ища защиты от незваного гостя. Но заступиться за нее было некому.

- Но… я… - забормотала она, запнулась и замолчала.

- Берите, берите, - настаивал Глинский, протягивая ей шампанское и конфеты. - Где у вас кухня? Или пригласите меня в гостиную. Не станем же мы топтаться здесь?

- Да… простите… проходите…

Он чувствовал себя хозяином, а она совершенно растерялась от такой бесцеремонности.

«Попробуй соблазнить меня, дорогуша! - злорадно подумал Жорж, окидывая опытным взглядом убогую обстановку, старомодную мебель и одетую в дешевый спортивный костюм обитательницу сего «уютного гнездышка». - Давай, пускай в ход свои чары!»

- Грёза Дмитриевна? - уверенным тоном спросил он, располагаясь как у себя дома. - Я не ошибся?

- Н-нет…

- Вот и славно. Вот и замечательно! Вы-то мне и нужны.

- Я?

Она не знала, куда деть неухоженные руки с короткими ногтями без маникюра, и спрятала их за спину.

- Именно вы! - охотно подтвердил Глинский, наслаждаясь ее смущением. - Видите ли… мы решили выделить вам на переезд материальную помощь. Э-э… нечто вроде подъемных.

- Не надо! - вспыхнула Грёза. - Вы лучше старушкам выделите, они больные, немощные. А я уж сама о себе позабочусь.

По ее скулам разлился горячий румянец, и Глинский вдруг заметил, какие у нее нежные, классически совершенные черты лица, разве что губы чуть великоваты, зато гладкие и красивой формы; какие шелковистые волосы, небрежно забранные в узел, благородная линия лба. Словно у средневековой мадонны.

Он с трудом стряхнул с себя оцепенение и произнес невпопад:

- Господин Ирбелин распорядился лично вам… вот…

Конверт в его руке предательски дрогнул, выдавая волнение, абсолютно неприсущее Глинскому в подобных ситуациях. Сколько таких конвертов с «компенсирующей временные неудобства» скромной денежной суммой он выдавал жильцам выкупленных квартир - не перечесть. И ничего подобного сегодняшнему смятению не испытывал. Ни разу!

- Я не возьму, - упрямо повторила девица в спортивном костюме, отталкивая его руку с конвертом.

Положение - глупее не придумаешь! Директор агентства «Перун» выглядел в собственных глазах полнейшим идиотом. А эта Субботина не так проста! Жорж решил не спорить, дабы не усугублять и без того смешные обстоятельства, которые он сам же спровоцировал. Недооценил он эту жиличку, ошибочно принял ее за недотепу. С кем не бывает? У нее, видно, свои планы: воспользоваться заинтересованностью господина Ирбелина в приобретении сего объекта, чтобы выжать из бизнесмена максимум «зеленых», а не удовольствоваться оскорбительной подачкой. Что ж, в практицизме Субботиной не откажешь! И осуждать ее не за что - брошенные на произвол судьбы дети иногда вырастают голодными хищниками: сражаются за свой кусок не на жизнь, а на смерть. Их, в сущности, можно понять.

- Давайте обсудим варианты, - криво улыбнулся Глинский, пряча конверт в карман. - Каковы ваши предложения?

- Уходите, - сказала Грёза, сдерживая слезы.

- Погодите… Я, кажется, был вежлив и ничем не заслужил такого обращения, - опешил он. - Вы меня выгоняете? Помилуйте, за что?