Рауль Мир-Хайдаров: Слагать из встречных лиц один портрет

Жалею ли я о том, что не попал в первый свободно избранный Верховный совет вместе с Собчаком, Бурбулисом, Ельциным? Нет, тем более, что время показало: единомышленников у меня там было бы не много. Говорить о том, что я упустил шанс воспользоваться высокой трибуной, - смешно. Даже великому и мудрому Сахарову не давали рта раскрыть - об этом и сейчас горько вспоминать. Зато в романе "Масть пиковая", вышедшем в начале 90-го года, когда Михаил Сергеевич как раз затыкал рот Андрею Дмитриевичу, я показал Горбачева Геростратом своего Отечества. Сегодня с моей оценкой согласны многие, большинство. И напоследок - об аналитике. Я убежден, что литература прозорливей любых аналитиков и политических предсказателей. Хорошо написанные книги становятся самой историей и воспринимаются адекватно реальной жизни, по ним судят о прошлом. Пример тому - великий роман Мухтара Ауэзова "Путь Абая" - там вся история, быт казахов. Ни один научный трактат не дает такого объемлющего знания о казахах, как этот гениальный роман.

Вы и в советское время издали немало книг, успели выпустить в "Художественной литературе" большой однотомник избранного. "Звезда Востока" и московский журнал "Мы", на своем пике, имел полумиллионный тираж фантастические цифры! Когда вам печаталось лучше - тогда или сейчас? Не тоскуете ли вы по прежним временам, когда писателю создавались почти идеальные условия для жизни и творчества? Коварный вопрос. Не хочется плевать в прошлое, - слишком многие заняты этим теперь, - но и вводить в заблуждение читателя не желаю. Писательская среда слишком специфична, о ее жизни бытует больше мифов, чем это есть в реальности. Чтобы не оставлять себе пути для отступления, сразу отвечу - нет, не жалею, нисколько. Возможно, о чем-то печалюсь, но это частности, а в главном, повторюсь, не жалею.

Прежде всего, дам свою краткую оценку советскому периоду литературы. Я пришел в этот цех уже сформировавшимся человеком, со своим мироощущением, видением, успел даже состояться - избранное в "Худлите" тому подтверждение. Редкий советский писатель, тем более, с периферии, при жизни или после смерти сумел издаться в этом элитном издательстве, наверное, не более двух процентов всего списочного состава СП за всю историю издательства с 1936 года. А писателей было много, десятки тысяч, кстати, планы "Худлита" составлялись на 5 лет вперед и ежегодно, с боями, пересматривались, причем планы были "прозрачными", их можно было увидеть в любом крупном книжном магазине. "Худлит" печатал книги, только проверенные читателем и временем, и лучшие произведения писателей мира в том числе. На мой взгляд, советская литература - в большей степени литература должностных лиц, литература высоких кресел. Десятки лет существовал термин, такой как "секретарская литература", то есть литература литературных чиновников.

Сейчас многие забыли, что Л. Брежнев был лауреатом высшей в государстве литературной премии - Ленинской. В новейшее время литературой "баловался" и Ельцин, - к премиям он был равнодушен, а гонорары любил, скопил легальное состояние. У всех еще свежо в памяти дело "писателей" Коха, Чубайса, Казакова и других, получивших по 100 тысяч долларов на каждого за ненаписанную книгу о приватизации. Не может, оказывается, западный читатель жить без книги о нашей приватизации, и все, готов миллионы за это платить. За это ли - вот вопрос... Особенно умилял меня А. Собчак, написавший две или три тоненькие брошюрки, которые, впрочем, никто в глаза и не видел. Свой загородный дом в три этажа, необычайной архитектуры, обставленный роскошной мебелью, увешанный картинами ( Зайцева нас, телезрителей, по дому долго и восхищенно водила), и городскую квартиру - целый подъезд на Мойке, - как объясняет Собчак и его жена Л. Нарусова, они приобрели исключительно на писательские гонорары. И всем советовали писать и писать. Как писатель отмечен и Б. Немцов, создавший "Записки провинциала", - назвать ее книгой у меня язык не поворачивается -, брошюра она и есть брошюра, никакой крупный шрифт не спасает. Пресса многократно объявляла, сколько Немцов заплатил с нее, и сколько на руки получил гонорара. Собчак с женой только намекали на прибыльность писательского ремесла, и правильно делали, иначе бы люди стали штурмом брать издательства, все бы кинулись писать брошюры. После обнародованных Немцовым гонораров некоторые мои знакомые, далекие от литературы и больших денег люди, стали очень нехорошо посматривать на меня. Судя по моим тиражам, толстенным томам, моей завидной производительности, они быстро подсчитали, что я уже если не долларовый миллиардер, то миллионер точно. И когда некоторые, не выдержав, спрашивали открыто о моих гонорарах, то мой ответ, судя по их лицам, не выглядел убедительно. Словно сговорившись, они ссылались на "скромные" гонорары Немцова. Однажды в компании я сказал: конечно, можно получить, как Немцов, 85 тысяч долларов за брошюрку объемом со школьную тетрадь, если отнесешь в издательство тысяч двести или окажешь услуги на подобную сумму. Все равно не поверили, хотя сомнения в их души я заронил. Но после дела "писателей" Коха и Чубайса меня больше расспросами про гонорары не донимают. Стали понимать, за что и сколько платят, поняли, что "писатель" писателю рознь. Брежнев, Ельцин, Немцов - одно, а Распутин, Маканин - дальше по своему вкусу - совсем другое. Но вернемся в советское время... Писательское сообщество даже тогда называли кастовым. Зеленый свет в литературу загорался прежде всего для деток, зятьев, сватьев, невесток, тещ, кумовьев писателей, и конечно, отпрысков крупных чиновников. И если появлялись среди них время от времени Шукшины, Беловы, Астафьевы или Вампиловы, то это скорее исключение, чем правило. Читатель, возможно, до сих пор не знает, что право на книгу имел не писатель, а издательство, выпустившее ее. Сегодня такое положение кажется абсурдным, но так было до 91-го года. Если книга выходила за рубежом, то гонорар получал не писатель, а государство, и на презентацию книги ездил, скажем, в Париж, не автор, а чиновник из министерства. Ныне все мы знаем историю голливудского Оскара за фильм "Москва слезам не верит" - режиссер Владимир Меньшов сумел взять в руки свой "Оскар" только через 10 лет после присуждения, да и то силой, со скандалом.