Дарья Калинина - Месть в ажурных чулках

Закончив разговор с Васей, Кира почувствовала к оперу очередной прилив самой настоящей симпатии.

Подобное случалось с ней всегда, когда она понимала, что ей удалось спихнуть со своих плеч часть работы на плечи кого-то другого.

— Целую тебя, Васенька! — тепло закончила она разговор. — Буду ждать твоего звонка в любое время.

И, отложив трубку в сторону, она потянулась.

— Все! — заявила она Лесе. — Сейчас время спать. Назавтра нам предстоит куча дел.

— Да? — без особого энтузиазма откликнулась подруга.

— Даже если Вася сумеет раздобыть для нас с тобой информацию про этого Ваго, то надобность в поездке к нему на фирму все равно не отпадает, — ответила ей Кира. — Нам надо своими глазами увидеть, что за люди его окружали.

И, отправляясь чистить зубы, Кира добавила:

— И, конечно, нельзя забывать о Сафаиле. С этим типом тоже надо что-то решать. В конце концов, наши Катерины не могут пользоваться гостеприимством твоей мамы вечно.

Когда подруга скрылась в ванной комнате, в желудке Леси неожиданно поднялась целая стая демонов. Из пакета, который дала с собой подругам Светлана Сергеевна, чтобы они перекусили на сон грядущий, пахло просто ошеломительно.

И Леся даже точно знала, что за пирожки там остались. Ее любимые, сладкие, с яблоками и сыром. И вторые ее также горячо любимые пирожки с начинкой из отварной мелконарубленной душистой морковки, таким же мелкорубленым яичком, сахарком и изрядным количеством сливочного масла, которое делало банальную морковь поистине царским харчем.

— Я только понюхаю, — соврала самой себе Леся, осторожно приближаясь к пирогам и чувствуя, что начинает ненавидеть себя за эту наглую ложь.

Фантик сладкими пирожками побрезговал. Он вообще так обожрался мясной начинкой, что сейчас мог лишь равнодушно следить глазами за действиями Леси. А Леся, крадучись, словно записная воровка, проскользнула к мешку, запустила туда нос и застонала.

— Точно! Они самые!

После этого бороться с собой у нее больше не осталось сил. Она схватила запретный плод и в один миг сожрала его. Затем еще и еще один. Остановилась она лишь после того, как пакет совершенно опустел. Леся застонала и схватилась за голову.

Так что вернувшаяся из ванной комнаты Кира застала странную картину. Ее подруга, облачившись в чрезвычайно сексуальную голубенькую, с незабудками, ночную сорочку с красивенькими рюшечками на груди, болталась на турникете, который оставался у Киры еще со школьных времен. И, вися на нем, Леся извивалась изо всех сил и пыталась изобразить при этом ногами в воздухе нечто похожее на «ножницы».

— Ты чего это на ночь глядя вдруг свой пресс подтягивать решила? — искренне изумилась Кира.

Но кинув взгляд на кухонный стол, где все было на месте, лишь бесследно испарился мешок с пирожками Лесиной мамы, Кира быстро догадалась, что побудило ее подругу к этим спортивным подвигам.

— Неужели ты их слопала все? — трагически воскликнула она. — Там же был почти килограмм. Леся, а как же твоя диета?

— Вот именно что диета! — тяжело пыхтя и по-прежнему извиваясь в воздухе, как сарделька на веревочке, ответила ей Леся. — Кстати, спасибо тебе, что напомнила! Полетела моя диета ко всем чертям. Спасибо мамочке с ее пирожками!

— Так теперь тебе надо срочно исправлять положение! — встревожилась Кира. — Давай, подтягивайся!

Не хватало, чтобы завтра ты буквально обросла толстыми валиками жира вокруг талии.

Леся прикрыла глаза и мысленно представила себе эту картину. Увиденное так ужаснуло ее, что она задергалась активней и к тому же завопила во весь голос:

— Кира, я помню, у тебя в комплекте с турником были еще и маты? Тащи их сюда немедленно! И еще, я помню, где-то у тебя вроде бы завалялся спортивный канат. И его тоже тащи! Мне теперь уже ничего лишним не будет!

Тем не менее на следующее утро Кира проснулась в отличном настроении. На лице сияла глупейшая улыбка, растягивающая рот буквально до ушей. Девушка покопалась в своей памяти, но так и не сумела извлечь оттуда ничего, что могло бы вызвать у нее такой прилив счастья. Совсем даже напротив, память услужливо подсказала, что причин для ликования у Киры никаких нет.

Она лишилась любви и снисходительности своего непосредственного начальника, который теперь изводил ее мелочными придирками и неуклонно с каждой зарплатой все понижал и понижал жалованье. В личной жизни ни хрена не ладилось. Да еще вдобавок, так сказать, до кучи, она являлась главной свидетельницей сразу по делам о двух убийствах. Было от чего загрустить.