Дарья Калинина: Любовник для Курочки Рябы

— Ну, помним, — кивнули мы с Юлькой.

— Вот я и думаю, о чем они говорили?

— О пляжных тентах, — раздался у нас за спиной голос Грека. — Мы говорили с Татой о пляжных тентах и шезлонгах.

Мы дружно повернулись и с недоумением уставились на Грека.

— Тенты? — удивленно спросила Мариша.

— Ну да, первый раз, когда мы их перевозили, некоторые оказались сломаны, — кивнул Грек. — Мы тогда с Татой понесли ощутимый ущерб. Компания, которая продала нам эти тенты, отказывалась возмещать убытки за перевозку. Во второй раз мы уже были осторожней, и все прошло гладко. Да и в последующие разы тоже. Но память о той злополучной первой перевозке никак не давала нам с Татой спокойно жить. И мы каждый раз волновались, когда эти проклятые тенты и шезлонги приходилось перевозить по морю.

— Вот и еще одна загадка разрешилась! — счастливо засмеялась Мариша.

Вскоре вернулась радостная Тата и сказала, что можно ехать.

Мы тепло попрощались с Греком и Татой и спустились к причалу. Вока был настроен не столь радужно. Кажется, он успел всерьез поверить, что Мариша его любит и в ближайшее время станет его возлюбленной. И сейчас он был горько разочарован.

И своего разочарования не скрывал. Но нам-то было плевать абсолютно на все. Мы уезжали из этого жуткого места, и три тысячи красавцев, если бы они вдруг объявились и захотели бы с нами провести денек-другой, нас не остановили бы.

Грек нас задерживать на острове тоже не собирался. Кажется, они с Татой всерьез считали, что неприятности, которые свалились на их тихую жизнь за последние дни, связаны исключительно с нами. Каким образом они пришли к этому выводу, мы так и не поняли, но катер они снарядили в кратчайший срок, а потом долго обнимали нас на причале, чуть ли не плача от радости, что избавляются от таких отдыхающих.

Так что Мариша с Вокой поплыли на его катере, а мы с Юлькой следовали за ними на нашем собственном арендованном в Палермо, стараясь не потеряться. По дороге Марише удалось как-то наладить отношения с Вокой, так что он уже не выглядел таким разочарованным и оскорбленным. Мы тепло распрощались с парнем, пожелали ему всяческих благ и отправились разыскивать владельца арендованного нами катера.

Вернув ему его имущество, мы получили назад свои документы и отправились в аэропорт. Там наши пути разошлись. Мы с Юлькой полетели домой, а Мариша отправилась в Вену. Но перед тем как разойтись по своим самолетам, мы зашли в дамскую комнату, заперли дверь и выложили на подоконник под лучи утреннего солнца тот самый последний листок, который Густав собирался послать Карлу.

— Солнце еще не очень яркое, — сказала Юлька. — Долго ждать придется.

— И вообще не знаю, подействует ли через стекло, — с сомнением добавила я.

Но через пятнадцать минут все стало на свои места. На листке бумаги проступили четкие строчки. Впрочем, ни одного слова понять было невозможно, потому что они все сплошь состояли из черточек, цифр и букв.

— Это какой-то шифр, — вздохнула Мариша.

Да, это был, безусловно, шифр.

— И слепить из этих черточек, запятых и цифр настоящие слова будет под силу лишь опытному шифровальщику, — сказала Юлька.

— Не беспокойся, у Карла в отделе наверняка есть такой, — сказала Мариша.

После этого мы с ней попрощались. Мариша запрятала драгоценный листок поглубже в лифчик, а мы с Юлькой проводили ее на самолет.

— Возьми вот это, — сказала Юлька, сунув Марише в руку зажигалку в форме пистолета, которая почему-то оказалась у нее. — Пусть таможенники обратят внимание на подозрительную зажигалку, а не на то, что спрятано у тебя в лифчике.

Так и вышло. Увидев в вещах Мариши страшную зажигалку, таможенники уже не могли думать ни о чем другом. Юлька оказалась права. Мы с ней подождали, пока Мариша торжественно подарит таможенникам опасную зажигалку в качестве сувенира, и ушли, лишь убедившись, что Мариша вполне благополучно прошла таможенный контроль.

Дома в аэропорту нас встречал Антошка, сияющий словно новенькая монетка.

— Не ожидал, что вы так рано вернетесь, — объяснял он нам свою радость, целуя Юльку и обнимая меня.

— Соскучилась по тебе страшно, потому и вернулась, — ворковала в ответ Юлька.

— А как моя дача? — спросила я, прервав их идиллию.

— Все готово, — бодро ответил Антон. — Можешь посмотреть хоть сегодня. Если хочешь, отвезу тебя прямо сейчас.

Разумеется, я хотела. Я прямо изнывала от желания увидеть свою дачу. Но когда я ее увидела, то не узнала. Вместо чего-то наполовину разгромленного, что я оставляла, передо мной стоял не домик, а сказка. Под новенькой красной черепичной крышей, которая замечательно сочеталась со светло-кремовыми стенами и коричневыми стеклопакетами вместо разбитых стекол веранды.