Андрей Молчанов: Ядерные материалы

И когда в очередной раз секретарша будничным голосом сообщила, что к начальнику устремлен один, как ей представляется, толковый делец, представитель арабской компании, он лишь понимающе кивнул, а затем, поморщившись, указал на телефоны - мол, занят, и вообще все надоели...

Секретарша, шелестя атласной юбкой, покинула кабинет, и ее сменил молодой черноволосый человек лет тридцати с открытым, обаятельным лицом.

Часы, ботинки и костюм вошедшего отвечали всем высшим нормам соответствующего престижа, и по всему чувствовалось: позаимствовал он их не из проката.

Чарующе, но естественно улыбаясь, молодой человек представился Жаком Ферье, исполнительным вице-президентом научно-исследовательской корпорации, зарегистрированной в Париже, вручив государственному деятелю свою бизнес-карточку, в чьем углу сияла голограмма в виде земного шара, отороченного золотистой каймой.

- Очень рад, - промямлил деятель, откладывая очередной прямоугольный кусок плотной бумаги к мраморному письменному прибору, перевозимому им из одного номенклатурного кабинета в последующий в качестве талисмана. - Готов вас выслушать... - И он мельком, однако весьма выразительно посмотрел на свои часы, изготовленные уважаемой швейцарской фирмой.

Часть данного уважения, по мнению чиновника, обязана была распространяться и на клиентов фирмы, знающих толк не только в наручных безотказных механизмах, но и в благородных металлах, их обрамляющих.

Часы, как он полагал, уже давно и многократно окупили себя, выступая в качестве своеобразного индикатора, указывающего на должное наполнение клиентом денежной массы в пресловутых конвертах.

Молодой человек не сел за столик посетителей, а обошел его и встал у окна.

Теперь от гостя чиновника не отгораживало ничего, кроме разве хорошо поставленного официального тона.

- Мой дедушка - русский эмигрант, - поведал молодой человек с сокрушенной ноткой в голосе. - Что поделаешь... превратности исторического процесса! Но мне в этой связи отчасти и повезло: в нашей семье первым и главным языком был русский. И я счастлив, что могу общаться со своими соотечественниками без переводчиков. Однако прошу вас: если я допущу какие-то ошибки, не возьмите за труд меня поправить...

- Ну уж... чего там...

- Благодарю вас! - горячо произнес молодой человек. - Так вот... У меня достаточно простое в своей формулировке дело: нашей компании необходимо зафрахтовать научно-исследовательское судно. Однако, - он обернулся в сторону двери, - простое - именно что в формулировке...

- Именно! - не без удовольствия подтвердил чиновник, откинувшись в кресле.

Подобная его ремарка никоим образом французского подданного, трудящегося на развитую восточную державу, не обескуражила, и он бойко продолжил, вновь посмотрев на входную дверь:

- Я выбрал не совсем подходящий момент для визита, у вас в приемной какие-то важные люди, и вы, чувствую, тоже их ждете... А потому буду краток. Фрахт - фрахтом. Но колоссальное количество ученых, руководителей разных уровней, в один голос утверждает одно и то же: никто лучше вас не способен проконсультировать нашу компанию о специфике того судна, что оптимальнейшим образом ответит задачам будущей экспедиции... - И, твердо глядя в вопрошающий взлет бровей начальственного лица, виновато продолжил: - Естественно, мы далеки от мысли предложить вам работу на общественных началах. Хотя, - легкомысленно отмахнулся, - вероятно, данный разговор в этих стенах, да и при такой вашей загруженности абсолютно неуместен и даже, - вздохнул, - бестактен! Во сколько вы оканчиваете работу? - спросил неожиданно требовательным тоном.

- В шесть...

- Великолепно! Я буду счастлив, если вы, простив меня за назойливость, согласитесь совместно отужинать! Вас устроит "Пекин"? Ресторанчик, конечно, помпезно-старорежимен, да и вообще есть в нем нечто этакое... - Щелкнул пальцами. - Ну... Какая-то, знаете, эклектика. Вычурная экзотика, прошлая кастовая спесь, одновременно - услада нуворишей в сознании над-стояния над ней, покорения былых приоритетов...

- Я, в общем, не очень понимаю...

- Да что тут непонятного? - беззаботно удивился француз. - Если вас не устраивает "Пекин", возьмите, будьте любезны, на себя заботу подсказать мне более подходящее вашему вкусу место. О машине не беспокойтесь! - Он предупреждающе выставил вперед ладонь. - У меня "Линкольн" с водителем, мы отвезем вас домой... Итак. - Голос его стал строг. - В какое время машине быть у подъезда? В шесть ноль-пять?