Евгений Монах: Улыбнись перед смертью

1

Пистолетная пуля шаркнула по коже виска, начисто сбрив на нем волосы и превратив меня в какого-то дурацкого панка. Ответным выстрелом я утихомирил этого парикмахера, навсегда отбив у него охоту заниматься наглой корректировкой чьей-либо прически. Но если честно, я палил на огненный выхлоп и в "чайник" стрелявшего угодил чисто случайно. В узком желтом луче Цыпиного фонарика я увидел, что моя пуля нашла свое "мясо", не улетев в "молоко", как обычно случается в кромешной тьме. Обширный подвал политехнической академии, куда мы с Цыпой вломились, чуть было не стал моей могилой. Но береженого Бог бережет: спускаясь по выщербленным каменным ступенькам, я бдительно держал верного "братишку", сняв с предохранителя, на боевом взводе, так как вооруженный отпор нашему визиту без пригласительных билетов был вполне вероятен. Могилой подвал все же стал, но для другого. Я склонился над трупом. Мой малокалиберный "Марголин" проделал ювелирно аккуратную дырку чуть выше переносицы, и лицо множно было опознать без особого труда. Гримаса смерти не слишком его обезобразила. Она лишь сделала его бессмысленным и пустым. Это был он, Дмитрий Карасюк, чью фотографию мне нынче вечером показал Серж Гриненко по кличке "Грин". Ну, что ж, можно констатировать, что просьбу последнего я выполнил в лучшем виде.

В карманах потерпевшего я обнаружил связку ключей, кожаную записную книжку и восемь тупорылых патронов россыпью к его "Макарову". Не мудрствуя, забрал все, не забыв и валяющийся рядом пистолет. - Рвем когти! Сторож мог услышать, как выбили дверь, и звякнуть ментам. - Навряд ли. Подвал глубокий, - флегматично заметил Цыпа, водя лучом фонарика по сторонам. - Да и дрыхнет сторож без задних ног, гарантия! Три часа ночи уже. Должно быть, на сей раз Цыпа смотрел "в цвет": мы спокойно покинули территорию академии и укатили на нашем "мерсе", поджидавшем нас с погашенными фарами под разлапистой липой во дворе. По дороге в стриптиз-клуб Цыпа загнал машину в какой-то темный, безлюдный переулок и сноровисто заменил левые номера на родные. Ночная жизнь в заведении была в самом разгаре. Своего апогея она достигнет в четыре утра - время последнего выступления бесподобной Мари, стриптизерки моего клуба. Столики почти все были заняты активно жующей и пьющей публикой. Меня порадовало, что нынче зал не выглядел коммунистической демонстрацией. Идиотские красные пиджаки у бизнесменов и золотой молодежи начали явно выходить из моды, и они в одежде стали отдавать предпочтение вполне благородному воровскому цвету - черному. Грин сидел в одиночестве за крайним столиком у окна, отгороженный от зала пальмой в кадке. Допотопная штука, ясно. Но пальма досталась мне в наследство от прежнего владельца заведения, и у меня просто рука не поднялась выбросить эту рухлядь на свалку, где ей, понятно, и место. Слишком уж я трепетно отношусь к любым представителям флоры. Пришлось смириться с этой допотопной ресторанной архаикой. Лирично-романтическая душа истинного интеллигента, ничего не поделаешь. - Пасьянс сложился, - сообщил я Грину, усаживаясь напротив. Клиент отбыл в Сочи по расписанию, как ты и просил. Вот ключи. Только не пойму: зачем они тебе? - Да так... - тонкие губы лагерного приятеля растянулись в неопределенной улыбке. - Просто кое-что убрать из хаты требуется. Для полной страховки и надежности. -Ладно, темни, коль в кайф, - я поднял палец, подзывая официанта. - Я тебе тот старый должок отдал, а дальше уже твои проблемы, мне без разницы. Заказав обильный ужин с вином, приступил к восполнению истраченной физической энергии. Ночные прогулки всегда почему-то вызывают у меня зверский аппетит. О Цыпленке и говорить нечего он может лопать шесть раз в день и шесть раз в ночь. Организм такой. Иногда меня, признаться, даже зависть берет. Белая, конечно. - Выпьем, Монах, за крепкую и верную лагерную дружбу! высокопарно выразился Грин, подняв свой фужер. - Там, в зоне, я тебе помог, а здесь, на воле, ты мне. Взаимовыручка - главное, что отличает братву и делает ее непобедимой. -Ладушки. Можно и за это выпить, - согласился я, берясь за фужер с шампанским, да и пить страшн хотелось после переперченного по-кавказски мяса. Мне вспомнился тот день, о котором намекнул Грин. Было это пять-шесть лет назад. В исправительно-трудовой колонии. Тогда мы тоже сидели за поздним ужином и пили. Правда, не французскую шампань, а банальную русскую водку. Нас было четверо. Я, кладовщик вещкаптерки, Том, инженер по технике безопасности, Грин, бригадир столяров, и завхоз первого отряда Двойнин по кличке "Двойка".