Владимир Карпов - Люди долга и отваги. Книга вторая

Ладжун откачнулся назад, будто ударенный, и впервые посмотрел ей в лицо — потерянно посмотрел, слепо.

— Это длинная история… — пробормотал он, осекся от невозможности хоть что-то свое объяснить простодушной, так нежданно и непритворно горюющей о нем женщине и лишь рукой махнул: — Ах, Танечка!..

Весь его глубоко загнанный страх перед будущим, и нестерпимая жалость к себе, и сознание безвозвратно загубленной жизни — все слилось в этом коротком стоне. Как говорится, ни одному актеру не сыграть.

После ухода Горностаевой Ладжун продемонстрировал один из резких скачков настроения, которые были ему присущи.

— Дура какая! — заговорил он, распаляясь. — Дура, что пришла. Она же знала, что я могу ее опозорить! Я ее не стал топить, потому что одинокая женщина. Черт с ней. Но еще мораль читает! Еще мне не хватало!..

Уязвленный тем, что публично пережил миг слабости и абсолютного банкротства, Ладжун задним числом кинулся мстить Горностаевой.

— Что она из себя изображает? Кристально чистый человек из сейфа не будет деньги давать. Она не из сумочки брала, а из сейфа!

— Ты видел?

— Если б не видел, я б не говорил.

— Значит, опять настаиваешь на прежних показаниях?

— Конечно, она меня пускала в контору в эту, в кассу.

Дайнеко подлил масла в огонь:

— Не верю. Горностаева выглядит женщиной порядочной и искренней.

— Я был, видел, понимаете? Проверяйте, пожалуйста. Подымешься по лестнице — слева бухгалтерия, там большая комната. Справа — главного бухгалтера кабинет. А прямо — ее касса, и за барьером — сейф.

— И сейф ты видел?

— Конечно, видел. Вот такой высоты.

— Уж ты покажешь! Какая ж у него тогда дверь?

— Я думаю, сантиметров восемьдесят. Вообще такие сейфы имеют большие магазины… А когда я раньше приносил деньги, она сказала, что инкассаторов ждала и деньги сдала им.

— Ну, Юрий Юрьевич, не при тебе же.

— Не при мне, но что я, инкассаторов не знаю? В одно время приезжают за деньгами.

— Ты, я гляжу, многое подмечаешь.

— Слишком много, да?.. Михаил Петрович, вы не подумайте, что я что-нибудь… я просто наблюдательный человек. Я вам привел просто для примера, что я не вру…

— Боюсь, братцы, кроме Чичикова с Хлестаковым тут еще кто-то. Пошибче, — объявил Дайнеко после допроса. — Я уже подумывал, а сегодня специально пощупал и… больше не сомневаюсь.

— Но что вы подозреваете, Михаил Петрович? Хоть примерно?

— Угадать не берусь. Но что-то есть, что-то было. Может, потому у него и язык не развязывается… Вы слушали разговор после очной ставки?

Группа призналась, что в основном смаковала «Ах, Танечка!».

— Стоит послушать, пустите-ка запись.

Перемотали. Прослушали приведенный выше диалог.

— Уловили? — спросил Дайнеко. — Он ведь удрал не с самой крупной суммой из тех, что брал у Горностаевой. Зачем он около нее кружился, волынился? В сущности, не важно, входил он в служебное помещение или нет, важно, что выведывал порядок работы кассы, расположение внутри и прочее. Словом, его занимал сейф. А это уже принципиально иной уровень умысла… Нет, непохоже, чтобы он никогда не дерзнул на крупное дело!

Отсюда начался второй этап следствия и… вторая серия фильма.

Внешне дело близилось к завершению. Последние эпизоды, последние потерпевшие, последние допросы. Но еще тщательней, чем раньше, проверял Михаил Петрович каждое слово Ладжуна, каждую мельчайшую подробность. Где-то преступник оставил электрическую бритву, которой никто потом не пользовался; в ней обнаружены срезки волос — Дайнеко назначал экспертизу для идентификации волос. В другом месте сохранилась присланная им открытка («Скоро приеду и все объясню. Не волнуйся»). И хотя почерк был явно знакомый, Дайнеко все же направил открытку графологам для идентификации почерка. Он старался документально подтвердить каждый случай, отыскать бесспорные доказательства, не довольствуясь признаниями Ладжуна и ничего не принимая на веру. Часть бригады, включая Джонни Маткаву, занималась исключительно сбором таких доказательств.

— Меня откровенность Ладжуна как-то не убеждает, нет, — говорил Дайнеко.

Проницательный человек был Михаил Петрович!

Минуло дня три, и возвратился из очередной командировки Джонни Маткава. Возвратился с любопытным докладом. Он проверял типичную для Ладжуна историю: несколько месяцев назад в небольшом городке мошенник, назвавшийся научным сотрудником из столицы, увлек молодую девушку, сумел понравиться родителям, сделал предложение, а потом обобрал семью и скрылся. По фотографии потерпевшие твердо опознали Ладжуна, и сам он подтвердил: да, помню такой случай. Но обстоятельства излагал в общих чертах, без деталей. Маткава отправился за деталями. Слово за слово выяснилось, что однажды жених-обманщик посылал при девушке телеграмму сестре. Текста и адреса девушка не знала, но перед «женихом» стоял в очереди ее сосед.