Дэвид Моррелл - Кровавая клятва

У Пита перехватило дыхание. Симона, дико закричав, кинулась к Чарльзу, и тот сделал шаг вперед, словно собираясь ударить и ее тоже, но Сен-Лоран поднял руку, останавливая его. В комнату вбежали двое охранников.

Злость Пита, наконец, выплеснулась.

- Ты очень смел с этой штуковиной, Чарльз.

- Можем попробовать и без нее!

- Хватит пререкаться! - закричал Сен-Лоран и обратился к отцу Хьюстона. Будут какие-нибудь замечания? Может быть, захочешь присоединиться к ним?

- Я всегда был тебе верен, - произнес тот. - И не заслужил подобных упреков.

- Ах ты дерьмо! - заорал Хьюстон. - Ты меня подставил! Говорил так, словно нуждался во мне, а сам...

- Нам была нужна информация, - ответил отец. - И ты выложил нам ее сам и без принуждения.

- Я мог тебя убить, - прошипел Пит.

- Но не стал, - хохотнул Сен-Лоран. - Так что винить вам нужно лишь самого себя.

Грохнула железная дверь, и они остались втроем. Пит, Симона, безуспешно пытающаяся остановить струящуюся из раны на лбу Монсара кровь, и старик.

Раздался приглушенный толстой дверью смех, и камера пыток погрузилась в темноту.

46

Пит нащупал в кармане небольшую коробочку. Охранники отняли у него пистолет, но оставили ему спички.

Хьюстон вытащил коробок и трясущимися пальцами зажег одну спичку. Это был неяркий, дрожащий, умирающий, но все-таки свет! Пит повернулся к Симоне и увидел в ее глазах страх.

- Спичка быстро сгорает, и мне придется зажечь еще одну, - предупредил он ее.

Взяв спичку за обгорелый кончик двумя пальцами, он позволил ей догореть и тут же чиркнул второй.

- Спички скоро закончатся, Пит, - сказала Симона. - И что затем?

Пит развернулся и пошел вдоль стены. Так. Железная маска. А дальше железные клейма.

Клейма! Огонь!

Он едва не сошел с ума от радости, найдя жаровню со сложенными в ней дровами. Две спички сгорели безрезультатно, но третья зажгла кору, и пошел дымок. Дым! Охрана увидит поднимающийся дым, ворвется и потушит огонь. Но тут же Пит вспомнил про снегопад, - он скроет дым.

Лоб Хьюстона покрылся потом. Он подбежал к Симоне.

- Ну, как он?

- Я не могу остановить кровотечение! Пит поднес ко лбу старика платок, и тот моментально намок.

- Рана глубокая. Может быть, черепно-мозговая травма. - Он увидел, как в неярком свете побледнела Симона. - Эй-эй, я ведь могу ошибаться.

Он приподнял голову Монсара. Веки старика затрепетали.

- Пит, он очнулся!

"Или собирается отдать концы", - мрачно подумал Хьюстон.

Старик заморгал. Губы разлепились.

- Кто...

- Это я, Симона. Я рядом. И Питер.

- Ничего не вижу.

- Тебе надо отдохнуть. Твоя голова... Постарайся ничего не говорить. Береги силы.

- Но Сен-Лоран...

- Запер нас здесь. Думает, как лучше с нами покончить.

Глаза старика закатились.

- Я хотел вас предупредить... Остановить их... "Верлен"...

- Пит, помоги!

Хьюстон обхватил дергающиеся ноги старика.

- Он был моим другом.

- Кто? Сен-Лоран?

- Но он не заслуживал того, чтобы его называли другом.- И старик прохрипел. - Харон.

- Что?

- Нам платили русские.

- Но я спрашивал отца. Он отрицает, что вы на них работали.

- Еще бы. Иначе ему пришел бы конец. Старик задохнулся и его стошнило. Симона, как безумная, вытерла ему губы.

- Пожалуйста, перестань разговаривать.

- Нет времени. Все началось после войны, когда мы стали помогать маньякам, которые служили в концлагерях, переправляться в Южную Америку.

- Но Сен-Лоран отрицал, что вы помогали военным преступникам.

- Ложь. Все ложь. После войны мы стали помогать русским.

Пит затрясся.

- И ПЛО. И красным бригадам. И "Баадер-Майнхофф". Терроризм, ненависть, безумие. ИРА. Арабам, кубинцам... В общем всем. Все они пользовались услугами Харона.

- Но почему?

- Безопасный путь. В любые страны.

- А как же ваша гостиница?

- Гостиница... Безопасное пристанище для всякого рода убийц, террористов. Вот зачем она Харону. Сейчас в ней проживает убийца, который должен... - Он замолчал, не в силах продолжать. - Вы его видели.

- Кого?

- От него разит лилейным тальком.

У Пита захватило дух. Монсара затрясло, он выгнулся.

- Питер, конвульсии!

Хьюстон изо всех сил прижал старика к себе, но Монсар словно пропитался нечеловеческой силой. Хьюстона отбросило в сторону. Старик ударил его в живот ногой. Пит согнулся пополам. От чавкающих, смачных звуков, исходящих от Монсара, его затошнило.

Язык! Он глотал собственный язык!

Пит не мог залезть ему в глотку рукой. Сомкнув зубы, Монсар вполне мог откусить ему пальцы.