Наверное, то же самое могла сказать о себе и Надежда Федоровна. На грани отчаяния находился и Борис, что трудно было не заметить родителям и друзьям. Чтобы отвлечь его от мрачных мыслей, родители приглашали на дачу приятелей, просили Олю Каменеву чаще бывать с ним. Александр Карпович и Надежда Федоровна считали, что из всех знакомых девушек она лучше всех понимает Бориса, относится к нему внимательнее и нежнее. По их просьбе Оля находилась при женихе неотлучно.
Подошло 28 августа - день шестидесятилетия Александра Карповича. На дачу приехало несколько самых близких родных и знакомых семьи Ветровых. Не для того чтобы поздравить юбиляра - просто люди хотели быть рядом в тяжелую минуту. Кто-то остался ночевать, кто-то быстро уехал, не в силах вынести тягостную атмосферу.
В народе говорят: беда не приходит одна.
Наступило 31 августа. Вечером в поселке было тихо. Не доносились с улицы голоса: начинался учебный год, детей увезли в город.
На даче Ветровых находились Александр Карпович, Надежда Федоровна, Борис и Оля Каменева.
В половине четвертого ночи, когда весь поселок спал крепким сном, к дому Бобринских, соседей Ветровых, прибежала бледная, насмерть перепуганная невеста Бориса и отдала им двуствольное ружье. Из малосвязного рассказа девушки соседи поняли только одно: сейчас произошла трагедия, Александр Карпович из этого охотничьего ружья убил свою жену и застрелился сам. Борис в таком состоянии, что Ольга боится, как бы он не сделал что-нибудь с собой, поэтому она решила унести ружье из дома.
Поспешившие на место происшествия Бобринские увидели страшную картину. Ужасные ранения головы у обоих не осташшли никакого сомнения в том, что они мертвы. Александр Карпович выстрелил в себя с помощью шнурка, привязанного к спусковому крючку ружья.
Борис, как сомнамбула, бродил по дому в трусах и майке, не замечая вокруг никого и ничего, потрясенный случившимся.
Скоро о трагическом событии узнали и другие жители Быстрицы. Многие собрались в доме Ветровых. Кто-то позвонил в милицию. В поселок приехала дежурная группа из райотдела внутренних дел. Вместе с ней прибыли заместитель районного прокурора младший советник юстиции Речинский и судмедэксперт.
После того как место происшествия было осмотрено и сфотографировано, Речинский решил побеседовать с Борисом.
Молодой человек находился чуть ли не на грани помешательства.
- Я так и думал... Я все время боялся этого... - без конца повторял он. Его трясло - то ли от нервного шока, то ли от холода. Утро выдалось свежее, а на нем была легкая рубашка с короткими рукавами.
Зампрокурора района попросил Бориса рассказать о случившемся.
- Лег я в двенадцать часов, - начал Ветров. - Родители легли в своей комнате еще раньше, в начале одиннадцатого. Мне показалось, что они уже заснули... Вообще-то с тех пор, как исчезла Лариса, ну, сестра, они не обходятся без снотворного... Я тоже стал плохо засыпать... И сегодня так же. Все время ворочался. Потом будто куда-то провалился. И вдруг выстрел! - Борис замолчал и обхватил голову руками так, что побелели суставы.
- В котором часу это было? - задал вопрос Речинский.
- В половине четвертого. Это я потом посмотрел на часы, когда зажег свет. Ольга тоже проснулась. Моя невеста...
- Вы спали с ней в одной комнате?
- Да, в моей. Вместе. Понимаете, фактически мы уже муж и жена. Хотели подавать в загс. И поэтому...
- Понимаю, понимаю, - кивнул Речинский. - Продолжайте, пожалуйста.
- Ольга шепнула: сходи в их комнату, там что-то случилось. Хочу встать, пойти, но боюсь чего-то... Сам весь в поту... В последнее время отец был какой-то странный... Я сразу догадался, что в спальне родителей произошло что-то ужасное. Откуда-то появилась мысль: вот открою их дверь, а он в меня... Вдруг - еще выстрел... Тут уж я вскочил. Словно пружиной подкинуло... Бросился к ним. Распахнул дверь.
Темно, почти ничего не видно, а включать свет - страшно... И, главное, тихо.
Абсолютная тишина. Я сдернул с отца одеяло. Ружье упало на пол. Я стал на ощупь искать у отца рану и вдруг заметил, что вокруг его головы все темное.
Это была кровь... И на маминой подушке тоже... Я выскочил из спальни.
Включил в большой комнате свет. На часах - около половины четвертого.
- А точнее? - спросил Речинский.
- Не то двадцать четыре минуты, не то двадцать семь... Зашел к Оле. Говорю: отец убил мать и себя... Мы вместе прошли в комнату родителей... Я поднял ружье с пола, но Оля зачем-то отняла его у меня и выбежала из дома...
Читать дальше