Анатолий Безуглов - Сигнал тревоги

- Ну зачем вы так, - покачал я головой. - Может, он действительно уехал на похороны.

- То, что уехал, верно. А вот насчет похорон... - Следователь махнул рукой. - Оттягивают время. Видимо, Воронцов и его дружки надеются за эту неделю что-нибудь придумать.

- Не знаю, не знаю, Владимир Гордеевич... Во всяком случае, постарайтесь тщательно проверить показания ребят. А то, чего доброго, нафантазируют...

- Сейчас не зима, - улыбнулся Фадеев. - Следы протекторов на земле наверняка сохранились. - Он посмотрел на часы. - Вот-вот подъедет эксперт. Отправимся на место с ребятами и Бабаевым...

Фадеев оказался прав: никто из родственников Пикуля не умирал.

Через два дня сам Пикуль был обнаружен у приятеля в деревне Курихино, что неподалеку от Зорянска. Там шофер пьянствовал с дружком, схоронившись в баньке. Работники милиции подождали, пока он проспится, придет в себя, а потом доставили его на допрос к следователю приводом: Пикуль демонстративно не хотел принимать повестку.

Я попросил Фадеева зайти ко мне сразу же после допроса, но неожиданно Владимир Гордеевич позвонил мне из своего кабинета.

- Захар Петрович, вот тут допрашиваемый хочет высказать вам свою жалобу на меня...

- Хорошо, сейчас зайду, - ответил я и направился в комнату следователя.

Заросший щетиной, синий от долгой пьянки, шофер сидел напротив Фадеева с мрачным лицом, скрестив руки на груди.

Я представился и спросил, какие у Пикуля претензии.

- Протестую, потому что меня затащили сюда незаконно, - начал он с гонором. - Имею право не являться. А на меня милицию напустили...

- На каком основании вы хотели уклониться от явки к следователю? задал я вопрос.

- Горе у меня, товарищ прокурор.

- Какое? - спросил я.

- Только что с похорон, - хрипло произнес шофер, глядя куда-то в угол комнаты.

- Кого хоронили?

Пикуль молчал, видимо почувствовав ловушку.

- Ну, Роман Егорович, - поторопил его Фадеев.

- Двоюродного брата... В Ростове...

- Нехорошо хоронить живого человека, - покачал головой следователь. Мы звонили в Ростов. Ваш двоюродный брат жив-здоров, чего и вам желает...

Водитель некоторое время не мог произнести ни слова. Ждали и мы. Наконец он признался:

- В общем, заправлял я вам мозги. Каюсь...

- Солгали? - уточнил Фадеев.

- Уж как есть, - развел руками Пикуль.

- Для чего? - спросил Фадеев.

Пикуль стал объяснять, что, мол, поссорился с женой, причем серьезно, и вот придумал повод смыться на неделю из дому. Так, мол, было тошно, что надо было душу отвести. Вот и закатился он к приятелю в Курихино.

- А другой причины не было? - спросил следователь.

- Говорю то, что было, - ответил Пикуль, изобразив на своем лице искренность и покаяние.

- Ладно, это объяснение оставим пока на вашей совести, - сказал Фадеев. - А теперь, Роман Егорович, расскажите, пожалуйста, что произошло с вами в минувший четверг возле деревни Желудево в седьмом часу вечера.

- В седьмом часу? Возле Желудева? - переспросил шофер. Он посмотрел в потолок, хмыкнул. - Да вроде бы ничего...

- Но вы были там в это время? - спросил Фадеев.

- Проезжал мимо.

- Не останавливались? Не сворачивали никуда?

- Может, и останавливался. Разве упомнишь... Я по той дороге несколько раз в день мотаюсь туда-обратно. Такая работа...

- Хорошо, я вам напомню, - сказал Фадеев. - Вы свернули в рощу за старой церквушкой... Было?

- Господи, действительно было, - вдруг открыто признался шофер. Точно, возвращался с последнего рейса...

- Для чего свернули?

Пикуль засмущался. Владимир Гордеевич повторил вопрос.

- Нужду справить, - ответил наконец шофер. - Приспичило, понимаете ли...

- А горючее вы там не сливали? - спросил следователь.

Пикуль взвился:

- Да что я, чокнутый? Мы в бригаде, понимаешь, боремся за экономию! Каждый грамм бережем!..

Фадеев молча протянул ему показания дозорных Голубого патруля. Пикуль, к нашему удивлению, спокойно прочел их и вернул следователю. То, что показали ребята, он в основном подтвердил. Кроме факта слива дизельного топлива. Тут Пикуль стоял, как говорится, насмерть: почудилось школьникам насчет горючего, и все! А то, что не сдержался и дал тумака одному пацану, - так вывел он его из себя. Намаялся за день за баранкой, спешил домой, а они пристали ни с того ни с сего...

Пикуль не без гордости заявил, что в тот день, в четверг, перевыполнил норму. Не посрамил свою передовую бригаду.

Насчет бригады и ее успехов он говорил минут пять. Это, видимо, был его козырь.

Фадеев выслушал шофера и, как бы между прочим, спросил: