Юлия Шилова - Воплощение страсти, или Красота – большое испытание

– Послушай, но ты ведь погнал машину в Москву.

– Я ехал за вами. По-тихому, без фар. Оставил машину у обочины и к берегу пошёл пешком. Я даже видел, как вы трахались. А ты темпераментная, сучка. Даже слишком темпераментная…

– Ну и сволочь ты, Толик! – закричала я, сжав кулаки. – Я всегда знала, что ты сволочь! Ты всё делаешь исподтишка. Буквально всё… Ты убил не только Вадима, в Москве ты убил своего двоюродного брата! Ты убил Таньку! Скажи честно, зачем ты её убил?!

– Откуда ты про всё это знаешь? – Глаза Толика испуганно забегали.

– Я знаю всё.

– Ну ты, в натуре, умеешь читать мысли, – взял он себя в руки. – Ну ладно, скажу. Всё равно ты покойница. Я убил эту дуру за то, что она каждый день уговаривала меня сдаться в милицию. Она, видите ли, честной оказалась, как пионерка, ей-богу. У меня не было другого выхода… А теперь я прикончу тебя, Маша, потому что ты, поводив меня за нос, собралась замуж за другого. А чем он лучше меня? Тем, что у его папаши деньги есть, а у меня нет? Видела бы ты его раньше! У него вообще ни хрена не было. Он даже спёр заначку из моего пиджака!

– Чтоб ты сдох, сволочь!

– Я-то не сдохну, сдохнешь ты. Говорят, ты уже горела однажды? Жаль, что сразу к праотцам не отправилась. Ну ничего, я могу исправить ситуацию.

Толик схватил меня за руку, усадил и, вытащив из кармана верёвку, крепко привязал к стулу.

Затем он принёс из прихожей канистру с бензином и выплеснул мутноватую жидкость на ковёр.

– Толик, что ты задумал? – заплакала я.

– Ничего страшного, сейчас я чиркну спичкой, и ты сгоришь вместе с этим грёбаным домом.

– Толик, умоляю тебя, не делай этого!

Но Толик меня не слышал. Наверное, он сошёл с ума. На лице его играла сатанинская улыбка. Из груди вырывался хриплый смех. Чиркнув спичкой, он бросил её на пол, и ковёр загорелся.

– Помогите, помогите! – отчаянно закричала я, задыхаясь от едкого дыма.

В эту минуту в комнате появился Макс. Толик не мог его заметить, так как стоял спиной к двери.

Макс быстро вскинул ружьё и выстрелил в Толика несколько раз. Затем он бросился ко мне и вместе со стулом понёс к выходу. Я громко ревела и чувствовала, что в любой момент могу потерять сознание.

– Девочка моя, держись, держись, – кашляя, бормотал Макс.

У самого порога он споткнулся и упал. Последнее, что я помню, – язычки пламени, подбиравшиеся к его лицу.

С тех пор прошло более двух лет. Мы не погибли на том пожаре. Охранники заметили клубы чёрного дыма и подоспели вовремя. Сначала вынесли меня, затем Макса. Если не считать нервного потрясения, я почти не пострадала. А вот Макс… Макс потерял зрение. Врачи говорят, что, увы, сожжена сетчатка, а она восстановлению не подлежит…

Но это неважно. Главное, что Макс жив, а видит он или нет, не имеет для меня никакого значения. Мы живём в загородном доме под Питером и безумно счастливы. У нас подрастает прекрасный сынишка, которого мы назвали Виталиком. Это в честь моего отца. А ещё мы мечтаем о дочке, и она обязательно у нас появится.

Просто нужно немного подождать.

Мы поженились сразу, как только Макса выписали из больницы. Свадьба была шумной и весёлой, какой и положено быть настоящей свадьбе.

Но, пожалуй, больше, чем свадьба, мне запомнилось рождение сына.

Беременность я перенесла очень легко, так как чувствовала поддержку любимого мужчины.

И родила я тоже легко, даже боли почти не почувствовала.

Девчонки, лежавшие со мной в одной палате, подносили к окну новорождённых малышей и показывали их мужьям. Показать своего я не могла, но совершенно не испытывала комплекса по этому поводу. Когда Макс приехал меня навестить, я громко закричала, высунувшись в окно чуть ли не по пояс:

– Максимчик, дорогой, наш мальчик – вылитый ты!

У него твой носик, твои ушки и твои глаза! Он очень красивый. Макс! Представляешь, какой из него получится мужчина! Самый прекрасный и самый желанный!

Макс прижимал к груди огромный букет роз и улыбался. Хотя нет… Он улыбался и плакал одновременно.

Говорят, что слепые не умеют плакать… Вот уж неправда! Они такие же, как и мы, только чувствовать умеют намного глубже и чище. Я знала, что это были за слёзы. Это были слёзы счастья и благодарности. Забыть их я не смогу никогда в жизни.

За эти два года у Макса прекрасно развился слух.

Когда мы с ним гуляем по лесу, он «видит» гораздо больше, чем вижу и слышу я. Финансовых проблем у нас нет, потому что у наших родителей столько денег, что хватит на несколько поколений.