Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

Устроился он на завод, откуда приходил к нему когда-то жаловаться токарь-эстонец, которого несправедливо обошли с наградой. Работа юрисконсульта на небольшом заводе не была обременительна для Амирхана Даутовича, но через год у него начались неприятности: к тому времени он разобрался в технологии производства, сбыте, себестоимости и плановых затратах на продукцию.

Производство было настолько несложным, бесхитростным — ассортимент изделий не менялся десятки лет, — что только абсолютно равнодушный человек не мог вникнуть в суть дела. А вникнув, Амирхан Даутович даже несколько растерялся: на новой работе от него требовали одного — отстаивать только интересы предприятия, а они, по глубокому убеждению юрисконсульта, разобравшегося с производством, противоречили интересам государства и потребителя, а если уж быть до конца откровенным, зачастую наносили только вред. Это-то и попытался объяснить он своему новому руководству, доказывая необходимость перестройки дела во благо и предприятия, и государства, и потребителя. Но его не захотели ни выслушать серьезно, ни понять, более того, когда за ним закрывалась дверь, крутили пальцем у виска: ненормальный, сам себя без премии хочет оставить. После одного крупного скандала, когда Амирхан Даутович отказался подписывать акт на списание, ему пришлось уволиться.

Новую работу он искал долго… Мучился, переживал и оттого частенько наведывался к Зое Алексеевне. Она же благодаря своим связям помогла ему найти работу на кирпичном заводе в пригороде. Эта работа оказалась для Амирхана Даутовича еще более тягостной, чем прежняя, потому что к тем же проблемам и разногласиям с администрацией завода, что существовали и прежде, добавились новые…

Больше половины рабочих завода были из досрочно освобожденных заключенных, давших согласие оставшийся срок отработать в горячих цехах кирпичного — так называемые вольнопоселенцы. И тут как юрист Амирхан Даутович видел явные промахи закона. Ведь чтобы выйти из заключения на вольное поселение, осужденные соглашались на все, но согласие отнюдь не подкреплялось желанием и умением работать в горячих и опасных цехах. Странное это было социалистическое предприятие, и юрисконсульт откровенно жалел и рабочих, и администрацию, и самого себя, потому что ему нередко приходилось подменять то мастера, то технолога, учетчика или кладовщика — текучка была здесь неимоверной: больше увольнялось, чем принималось, недостающий персонал пополнялся досрочно освобожденными… Не проходило недели без каких-либо происшествий или несчастных случаев. Работа Амирхана Даутовича осложнялась тем, что уже на другой день после его появления на территории все вольнопоселенцы знали, что он бывший областной прокурор; это, мягко говоря, не вызывало симпатий у издерганных, озлобленных людей.

И Зоя Алексеевна с новой энергией принялась искать работу Амирхану Даутовичу, но повсюду встречала то вежливый, то холодный отказ, хотя знала, что юристы на тех предприятиях, куда она обращалась, были нужны.

— Стена, заговор какой-то против человека, — говорила она в отчаянии своим подругам, тоже в свое время хорошо знавшим Ларису Павловну и Азларханова.

Однажды Амирхан Даутович вернулся с работы поздно вечером — вышла из строя обжиговая печь, и вся администрация принимала участие в ремонте, потому что большинство рабочих не интересовал ни заработок, ни производительность, ни качество; им лишь бы день прошел, среднее все равно выведут, и пусть за все голова у начальства болит, им даже было лучше, если завод не работал. Задержался он и на остановке — более часа прождал автобус, хотя тут же висел график движения и объявленный интервал не превышал десяти минут. Поведай ему кто в его бытность областным прокурором, что автобусы в области ходят с часовым перерывом, что есть предприятия, подобные кирпичному заводу, он бы наверняка сказал: сгущают краски, обобщают частные, не типичные случаи.

И к той горестной вине, что признал он за собой в апрельскую ночь, после ухода ночного посланника Бекходжаевых, он без жалости к себе прибавлял и горе-завод, и автобус, который люди дожидаются часами. Ведь все это должно было находиться под контролем прокуратуры, а он возглавлял ее десять лет.

Наверное, на кирпичном заводе у него впервые и зародилась мысль продолжить свою теоретическую работу в области права, которую он вел и учась в аспирантуре в Москве, и работая прокурором в Узбекистане, когда он активно сотрудничал в крупных юридических изданиях, серьезно разрабатывал новое законодательство, неоднократно обращался к руководству республики с обстоятельными докладными о состоянии закона и права в стране.