Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

И даже если комиссия подтвердит твою кристальную честность, не велика ли плата за доставленное анонимщику удовольствие? Как же дальше смотреть в глаза друг другу — и тому, кто проверял, и тому, кто велел проверять, и тому, кого проверяли? Делать вид, что ничего не произошло? Если находятся люди, так легко раздевающиеся перед другими, кто гарантирует, что они в ином случае не будут раздевать догола следующих, причем ссылаясь на собственный пример и подавая его уже как образец поведения.

Не давала ему покоя и такая мысль: два человека, наделенных высокими полномочиями, — и первый секретарь обкома, и прокурор республики — проявили сегодня человеческое участие в его судьбе. Так что выскажи он при случае им какую-то обиду на несправедливость, они едва ли теперь поймут его, потому что, даже выказывая ему сочувствие, они как бы совершали героический поступок, ибо преступали некую запрещающую линию, прочерченную анонимкой. Значит, на открытую помощь этих людей, хорошо знавших и даже ценивших его, Азларханов рассчитывать не мог, и тому подтверждение — полутайный ночной звонок; но, как говорится, и на том спасибо.

А дальше события развивались куда стремительнее, чем предполагал Амирхан Даутович. Комиссия, возглавляемая полковником Иргашевым и прокурором Исмаиловым, управилась с делами в Сардобском районе за один день и к вечеру представила в обком материалы об изъятии областным прокурором Азлархановым сосудов Якуб-ходжи из Балан-мечети. Любопытные документы… Выходило, что прокурор трижды посещал Балан-мечеть, и даже были точно указаны даты, которые совпадали с теми днями, когда Амирхан Даутович действительно проверял Сардобский район. И все три раза он, Азларханов, якобы требовал от имама мечети подарить ему сосуды Якуб-ходжи, побывавшие в Мекке, на что имам всегда отвечал отказом. Была якобы однажды в мечети, в отсутствие имама, и Лариса Павловна, жена прокурора. Она, мол, тоже долго восхищалась керамикой Талимардана-кулала, гончара эмира бухарского, и очень хотела приобрести кувшины для своей коллекции. Она даже оставила собственноручно написанную записку имаму. На страничке из блокнота было написано ее стремительным почерком: "Очень понравились ваши кувшины, думаю, они украсили бы любую выставочную коллекцию. Готова приобрести их по разумной цене. Жаль, не застала вас, заеду еще раз на этой неделе.

С уважением, Л.П. Турганова".

Такие записки Лариса не раз оставляла в домах, если не оказывалось в этот час хозяина или хозяйки интересовавшей ее керамики.

А изъял сосуды прокурор якобы собственноручно при следующих обстоятельствах. Понимая, что имам мечети добровольно никогда не отдаст святые реликвии мусульман в частную коллекцию, Азларханов вроде наказал работнику районной прокуратуры Шамирзаеву следить за работой Балан-мечети и при первой же мало-мальски противоправной деятельности тут же поставить его, Азларханова, в известность. И такой повод скоро представился. При ремонте мечети завезли два кубометра пиломатериалов и машину кирпича, первоначально предназначенных для строительства школы в соседнем кишлаке. И Шамирзаев согласно распоряжению областного прокурора завел уголовное дело на имама мечети, купившего ворованный материал.

Вывод был таков: путем угроз, шантажа старого больного человека, имама мечети, областному прокурору удалось заполучить желанные сосуды для своей коллекции. За ними он якобы приезжал лично в сопровождении работника районной прокуратуры Шамирзаева. И дата "изъятия" тоже документально подтверждалась: Амирхан Даутович действительно в этот день проезжал Сардобу и был в прокуратуре, где провел короткое совещание.

Ознакомившись с заключением комиссии в административном отделе обкома, прокурор лишь спросил заведующего:

— Нельзя ли вызвать в обком Шамирзаева из Сардобы?

На что завотделом грустно закатил глаза и развел руками:

— Умер, умер, к вашему и нашему сожалению, Шамирзаев, еще в позапрошлом году. А имам — год назад.

Не заставила себя ждать и высокая комиссия из Ташкента, о которой предупредил Амирхана Даутовича ночным звонком прокурор республики. Прибыли они впятером: два незнакомых искусствоведа-эксперта, работник из прокуратуры республики — из новеньких, важный чиновник, представляющий народный контроль на республиканском уровне, и представитель из парткомиссии при ЦК партии Узбекистана.

Комиссии, да еще столь солидного состава, не ожидали ни в обкоме, ни в прокуратуре, не ожидал такого внимания к себе и Амирхан Даутович.