Рауль Мир-Хайдаров - Судить буду я

— Вполне, — ответил Шубарин, лишний раз получая доказательство своему утверждению, что в нашей стране соответствуют международному уровню только две отрасли — проституция и преступность. Вот они первыми появились и на международной арене: пока другие разглагольствуют о суверенитете — подлинном и мнимом, о статусе, они свои "деревянные" рубли мгновенно превратят в конвертируемую валюту, а со своих закордонных коллег сорвут за отмывку не меньше, чем где-либо, зря они на щадящие проценты в России рассчитывают…

— Мои немецкие коллеги выписали вам пять чеков по сто тысяч марок каждый, используйте их во благо своего дела. Кстати, мистер Лежава может получить наличные по этим чекам, на всякий случай, за вами возможен догляд.

— Я вполне вас понял. Но деньги мне не нужны, я могу их взять у своих друзей, у мистера Лежавы, например. А что касается банка, мы, кажется, делим шкуру неубитого медведя. Поговорим об этом попозже, в Ташкенте…

Он говорил мягко, спокойно, хотя все в нем клокотало от ненависти, хотелось взять неожиданного визитера за ультрамодный галстук и оттащить в первый же полицейский участок. Но мафию голыми руками не возьмешь, его приняли бы за сумасшедшего. Гость, видимо, готов был и к такой реакции, имел на этот случай резервный вариант.

— Зря вы не взяли чеки, это от души, полмиллиона марок — деньги. А в Ташкенте, должен вас огорчить, большие перемены. Ваш друг из ЦК Сухроб Акрамходжаев в московской тюрьме "Матросская тишина". Прокурор Камалов, кажется, сел на хвост другому вашему покровителю из Верховного суда — Миршабу. Давно умер Рашидов, благоволивший к вам, в тюрьме аксайский хан Акмаль, тоже питавший дружеские чувства к вам, а точнее, к вашим связям, осужден на пятнадцать лет Анвар Абидович Тилляходжаев, секретарь Заркентского обкома партии, первый ваш патрон, давший вам подняться. А в новейшее время, перестроечное, которое мы называем нашим, как определил его наш общий знакомый Артем Парсегян, вы, Артур Александрович, новых друзей не приобрели. С брезгливостью смотрели вокруг, все вам казались нуворишами, калифами на час, а зря… Вам не на кого теперь опереться в Ташкенте, мы, и только мы, можем оценить ваш талант. Вы мечтали стать банкиром, так будьте им, мы поможем, поддержим, защитим. — Гость неожиданно встал и, торопливо попрощавшись, исчез. По лестнице, отыскивая глазами свое место, поднимался мистер Лежава.

Аксай после ареста его хозяина, личного друга и советчика Шарафа Рашидова, директора агропромышленного объединения, дважды Героя Соцтруда, депутата Верховного Совета, лауреата многих премий, откликавшегося на кличку "Наш Сталин", которого многие просто и любовно величали "хан Акмаль", затих, замер, затаился. Кроме Акмаля Арипова, арестовали еще нескольких его приближенных, особенно лютовавших в округе. Возрадовался народ Аксая, думал — наконец-то и к ним с перестройкой иная жизнь придет. Но шел месяц за месяцем, а лучшая, сытая жизнь в Аксай не заглядывала, даже наоборот, становилось все хуже и хуже.

Если в первое время народ на улицах, в чайхане, на свадьбах говорил о том, что наболело за долгие годы правления хана Акмаля, и ругал его приспешников, то теперь ситуация изменилась. Снова простые люди не поднимали глаз от земли. Реальность возвращения хана Акмаля чувствовалась во всем, и прежде всего в поведении его холуев. Вот кто ходил теперь с гордо поднятой головой и уже вновь угрожал — подождите, вернется Хозяин, он вам покажет и гласность, и перестройку, и плюрализм мнений, и демократию. Особенно неспокойно почувствовали себя жители Аксая во время ферганских событий, когда устроили погромы турков-месхетинцев. В эти дни на постаменте бронзового Ленина на Красной площади Аксая появился рукописный плакат: "Трепещите! Хан Акмаль вернулся!" Но тревога оказалась ложной, хотя вовсю рассказывали, что видели хана Акмаля то тут, то там, и со дня на день ждали его возвращения в Аксай на белом коне. Стихийные бунты удалось взять под контроль, но цена тому оказалась чрезмерно высокой. В одночасье турки остались без крова над головой и без нажитого годами добра, их спешно вывезли военно-транспортными самолетами за пределы Узбекистана. Целый народ за пятьдесят лет вторично лишился родины, и в разных слоях населения сделали разные выводы. Не нашлось, как обычно, и виновных, хотя организованность толпы поражала, в нужную минуту у нее и транспорт под рукой имелся, и связь, и с питанием и ночлегом проблем не возникало. Множество очевидцев подтверждало, как толпе ящиками водку раздавали и баранов машинами подвозили, но нигде недостачи ни в магазинах, ни на складах, ни в отарах после событий не обнаружат.