Юлия Алейникова: Лав-тур на Бора-Бора

Милые, добродушные лица, только что обсуждавшие маленькое забавное приключение, побледнели и перекосились от неподдельного страха. Все тут же вспомнили, кого так усердно прикармливали, сидя в лодке.

Паника охватила умы, превращая цивилизованных людей в перепуганных насмерть неандертальцев, борющихся за выживание. Народ бросился штурмовать перевернутую лодку, яростно отпихивая друг друга. Мадам, устроившая эту заварушку, рванула к лодке в первых рядах. Но не тут-то было.

Спортивного сложения господин в шортах и красной майке, проревев «Ну, уж нет!», схватил ее за блузку и сбросил в воду. Едва она всплыла, какая-то девица беспардонно наступила ей на голову, карабкаясь на перевернутую лодку. Не помогло. Лодка ходила ходуном. Туристы атаковали ее со всех сторон, она качалась, они соскальзывали. Лезть в эту свалку было бессмысленно.

Едва завидев плавник, Юля тут же похолодела, перестала дергаться и начала судорожно соображать, что знает об акулах.

Нападения на спокойных людей не так уж часты. Чаще на серферов, которые дрыгают ногами, напоминая акуле крупную рыбу. Сама Юля не двигается, уже хорошо. А остальные? Юля взглянула на облепленную страждущими лодку: плещутся, как косяк селедки. Там добычи больше, выглядит она аппетитнее. О том, что акулы мирные, почти ручные, как-то не думалось. Лев в зоопарке тоже мирный. Пока сидит за решеткой.

Народ визжал и дрался за место под солнцем. У толстухи уже красовалось по яркому синяку под каждым глазом. То ли это был результат неловкости окружающих, то ли расчетливая месть – понять было трудно. Внимательно осмотревшись, Юля потихоньку стала отплывать, бдительно следя за акваторией. Неизвестно, сколько акул было в лагуне, но создалось впечатление, что все они сейчас слетелись к перевернутой пироге. Вслед за ними поспешали находившиеся поблизости лодки, но с явным отставанием в скорости. Оценив ситуацию, Юля перевернулась на живот и, стараясь производить минимум движений, устремилась к ближайшей из них. Больше никому из пострадавших это в голову не пришло. Когда всех выловили, доставили на берег и пересчитали, врач вызванной «неотложки» осмотрел выживших. Выжили вроде бы все. У виновницы произошедшего были обнаружены множественные ушибы, синяки и небольшое сотрясение. Остальные отделались легче. Ни укусов, ни порезов, ни объеденных конечностей не оказалось. Приняв из рук медсестры пластиковый стаканчик с сердечными каплями, Юля опрокинула его в себя и отбыла восвояси. Василию о сегодняшнем приключении лучше не рассказывать.

Насладившись общением с природой, она плотно пообедала в Le Matira, этот симпатичный ресторан на берегу ей посоветовали в отеле. Съев утку в вишневом соусе и бананово-шоколадный торт, она горько пожалела о запрете на спиртное – рюмка коньяку была бы кстати. Полюбовалась видом искрящейся на солнце лагуны и отправилась бродить по магазинам. Когда Юля возвращалась, ее шею украшал чудесный кулон с черным жемчугом, которым так славится Бора-Бора.

К моменту возвращения домой было уже темно, свет в бунгало не горел. Поэтому, включив иллюминацию и увидев неподвижно сидящего на диване мужа, Юля вскрикнула от неожиданности. Он даже не пошевелился. Перед Василием стояла едва початая бутылка коньяка и полный бокал, который он сверлил тяжелым, неподвижным взглядом.

– Что случилось? – Каждая клеточка Юлиного организма напряглась, сердце стало биться гулкими, редкими ударами.

В такое состояние его могло привести только серьезное несчастье.

– Дети? – выдохнула она, Василий покачал головой. – Родители? – Снова вялое покачивание. Тьфу ты. Юля с облегчением выдохнула.

Но Василий тем не менее сидел такой же понурый.

– Что случилось? – спросила супруга уже другим, мягким, спокойным голосом.

– Ирму убили, – не разжимая губ, процедил Ползунов.

– Экая новость, – усмехнулась Юля, мгновенно расслабившись и любуясь кулоном.

– Сегодня приезжала полиция, или жандармерия, фиг их знает, как они тут называются, всех допрашивали.

– Ну и что?

– Раньше думали, что она ударилась головой, когда слезала с плавательной платформы в воду, потеряла сознание и захлебнулась. Но теперь оказывается, ее ударили по голове специально чем-то тяжелым.

– Надо же, – проявила Юля умеренный интерес, – а ты-то что расстраиваешься?

– Я тоже подозреваемый. И кажется, единственный.

– Не говори ерунды. Когда бы ты мог ее убить? А главное, зачем? Ты Ирму едва знал. – Юля выразительно постучала мужу по лбу.