Марина Серова - Все оттенки лжи

– Нет, – пожал плечами Шишков. – И не работала никогда. Зачем? Я ее полностью обеспечиваю, а дел у нее и дома хватает. Может, я и домостроевец, но придерживаюсь такого мнения, что женщина должна заниматься домом и детьми. Обратили внимание, до какой сейчас степени дети предоставлены сами себе? А почему? Потому что их мамы с утра до вечера вкалывают, зарабатывая деньги. А они должны думать о своей семье. Это – их главное предназначение. Разве вы не согласны со мной?

Я не стала ни спорить, ни подтверждать эту истину, подумав лишь о том, что не у каждой женщины есть такой Эдуард Борисович, готовый обеспечить ее и детей всем необходимым. И многие из них с радостью поменяли бы каторжную работу на хлопоты по дому. Открытым остается лишь пустяковый вопрос – кто при этом станет их кормить?

– Значит, ваша жена целыми днями сидит дома одна? В смысле с детьми?

– Нет, вообще-то, у нас полный дом народу, – улыбнулся Шишков и пояснил: – Это я загадку вспомнил: без окон, без дверей, полна горница людей. Очень похоже на мой дом! У нас тоже практически без окон и дверей, потому что они закрыты, и попасть в дом постороннему просто нереально. За исключением таких вот уродов, которым все по барабану!

– Так кто же эти люди, которых у вас там столько? Обслуга?

– В основном да, – сказал Шишков. – Повар, домработница, няня, водитель… Няня даже живет у нас, почти постоянно, домой уходит только на выходные. Они с Алисой по очереди по ночам у Илюхи дежурят. Парень вроде спокойный, но иногда может и жару задать. – И Шишков вновь широко улыбнулся. Судя по тону, на который он переходил, говоря о своих детях, Эдуард Борисович очень их любил и нисколько не возражал, если бы у него их было три раза по трое.

– Мы все нормально друг с другом уживаемся, – продолжил Шишков. – Как говорится, в тесноте, да не в обиде.

– Так чего же вы от меня хотите – конкретно? – перешла я к самой сути вопроса. – Чтобы я неотлучно находилась в вашем доме, скопом охраняя всех, кто там пребывает в данный момент?

– Нет, не совсем так, – поправил меня Эдуард Борисович. – Иногда я буду просить вас сопровождать в школу моих старших детей. Иногда вам нужно будет куда-то отправиться с Алисой, если ей понадобится отлучиться. Словом, я буду давать вам рекомендации на каждый день. Жить вы будете у меня, на всем готовом, до тех пор, пока… Пока… – Шишков споткнулся на этом слове, не зная, что сказать дальше. – Пока все не образуется, – наконец нашел он удачную концовку фразы, не уточнив, правда, как он себе это представляет. – Платить я вам буду, как положено, вне зависимости от того, пришлось ли вам вообще что-то делать в этот день или нет. Сколько вы обычно получаете в день?

Я назвала сумму.

– Отлично, – кивнул он и полез в карман.

Достав бумажник, Шишков отсчитал несколько купюр, положил их на стол и пододвинул ко мне.

– Вот аванс за три дня. Если вам придется серьезно рисковать – не дай бог, конечно! – я еще накину, не сомневайтесь.

– Спасибо, – склонила я голову. – Ваши старшие дети учатся в одной школе?

– Да, в сто тридцать седьмом лицее. Аленка в десятом классе, Никита в шестом. Вообще-то их туда отвозит водитель, но сейчас, в сложившихся условиях, я хочу быть уверен, что они под надежной защитой.

– Хорошо, – не стала возражать я. – Хотя, по-моему, случаев нападения на детей не зафиксировано…

– Да кто их знает, этих уродов! – неожиданно взорвался Шишков и даже стукнул кулаком по столу. – Черт знает, на что они способны, если людей косят почем зря!

Он отвернулся и, вытащив из кармана пиджака платок, вытер им вспотевший лоб. Потом вынул из пачки сигарету и закурил. Включил вентилятор, и тот тихонько зашелестел лопастями.

– Извините, – буркнул он. – Просто все последние дни я весь на нервах. Я считаю, что таких козлов убивать надо на месте, без суда и следствия!

– Только хочу вас предупредить, чтобы вы сами этого не делали ни в коем случае, – вставила я. – Вы, кстати, оружием владеете?

– Нет, – ответил Шишков. – Но у моей охраны пистолеты, конечно, имеются. И разрешения, разумеется, тоже.

– Не сомневаюсь, – сказала я. – Так что в случае чего лучше не вмешивайтесь. Предоставьте все профессионалам.

– Боюсь, что, если эти уроды заберутся в мой дом, я не смогу удержаться и оставаться в стороне! – горячо произнес Шишков и, наполнив рюмку, одним махом опрокинул коньяк в рот.

Я мысленно усмехнулась. Я была практически уверена, что если нечто подобное все-таки случится, Шишков скорее всего даже и не пикнет, предоставив возможность своим охранникам разбираться с бандитами. Хоть он отнюдь не производил впечатления хлюпика, но он уже и сейчас боится. Боится, и очень даже, потому и опрокидывает рюмки одну за другой и, похоже, не пьянеет. Он явно испытывает сильное напряжение. Почему? Только ли потому, что ряд его знакомых подверглись нападению? Или у Шишкова есть некие особые причины считать, что именно он станет следующей жертвой нападения бандитов?