Марина Серова - Все оттенки лжи

– На, держи! И вали отсюда, да поскорее!

Катьку не нужно было долго уговаривать. Она с места в карьер ринулась к металлической двери, и вскоре я услышала, как она, не дожидаясь лифта, мчится вниз по лестнице.

Я взглянула на «пушера» [1]. Возиться с ним у меня не было времени, к тому же он меня не интересовал в качестве информатора. Все, что мне требовалось в этом плане, я уже получила от Кати. Поэтому я просто позвонила своему знакомому в отдел наркоконтроля, в двух словах изложила ему ситуацию и попросила поскорее прислать сюда кого-нибудь. Капитан Ракитин примчался лично, в сопровождении своего напарника. Вдвоем они, радостно потирая руки, быстренько скрутили Мишу и потащили его в служебную машину. Наркотики в его кармане плюс запись на моем микрофоне не оставляли сомнений в том, что Миша долго упорствовать не станет и вскоре выложит им, кто именно снабжает его этой отравой с целью ее распространения среди школьников.

Я вернулась к «Фольксвагену» и направилась в Алексеевку. Время поджимало, поэтому я сразу вошла в кабинет Шишкова и без всяких предисловий жестко отчеканила:

– Ваша дочь в настоящий момент находится в служебном купе поезда Тарасов – Санкт-Петербург вместе со своим любовником Романом Колесниковым, с которым она направляется на рок-фестиваль.

Шишков поначалу даже не понял, что именно я сказала. Он тупо смотрел на меня и силился сообразить – что это за нагромождение нелепых фактов?.. Наконец, до него постепенно дошел смысл сказанного мною, и Шишков, медленно побагровев, поднялся из-за стола.

Честное слово, в первый момент мне показалось, что он сейчас кинется меня душить! И я даже на всякий случай заняла оборонительную позицию. Но Шишков не набросился на меня, вместо этого он каким-то задушенным голосом прошипел:

– Откуда вы это взяли?!

– Ее подруга рассказала. Причем я уверена, что она сообщила мне чистую правду. Эдуард Борисович, я понимаю, в каком вы шоке, но прошу вас отбросить все свои эмоции и поскорее начать действовать. Поезд прибывает в Питер через три с половиной часа. Ни на каком, даже самом быстроходном, автомобиле за такой короткий срок туда не добраться. Остаются два варианта: самолет или вертолет. Так еще можно успеть на вокзал, чтобы снять беглянку с поезда и вернуть ее поскорее домой.

Шишков моргал глазами и молчал. Потом он раскрыл рот и попытался вздохнуть. Дрожащей рукой он рванул ворот рубашки, оторванные пуговицы со стуком покатились на пол…

Я схватила со стола графин с водой. Быстро вытащила из кармана капсулу – отличное сердечное средство, помогает практически мгновенно, – и сунула ее Шишкову в рот. Заставила его запить лекарство и – для пущего эффекта – набрала в рот воды из графина и, не церемонясь, прыснула ему в лицо. Шишков закашлялся, захлебнувшись, но через несколько секунд пришел в себя. Опустился на стул. Лицо его как-то сразу осунулось и обрюзгло.

– Как вы? – с тревогой спросила я.

– Благодарю, – хрипло выговорил Шишков. – Все в порядке…

– Эдуард Борисович, если вы не в состоянии действовать, поручите это мне. Я постараюсь достать билеты на самолет и полечу в Питер. Правда, я не уверена, что мне удастся их раздобыть перед самым отлетом…

– Не надо билетов, – вымолвил Шишков. – У Генки Михайлова есть вертолет. Правда, у него сейчас и своих забот хватает…

– Позвоните ему и объясните ситуацию, – сказала я. – Могу и я позвонить. Не думаю, что он откажет помочь вам в таком деле.

– Да, – Шишков кивнул и полез непослушной рукой в карман.

Достав мобильный телефон, он набрал номер, и минуты через три, по окончании его беседы с Михайловым, вопрос о вертолете был решен. Геннадий Юрьевич сказал, что его вертолет в нашем распоряжении, пилот уже выезжает, только вот он, Геннадий Юрьевич, полететь в Питер не сможет. Ну, об этом его никто и не просил.

Я посмотрела на Шишкова и сказала:

– Полечу я или вы пошлете кого-то другого?

– Поехали! – вместо ответа сказал Шишков и направился к выходу.

В прихожей появилась встревоженная Алиса. Шишков улыбнулся ей вымученной улыбкой и сказал:

– Лисонька, успокойся, с Аленой все в порядке. Я сегодня же привезу ее домой.

Алиса, услышав это, ахнула и разрыдалась, забросав мужа вопросами.

– Все – потом, потом я тебе все объясню, – поднял руки Шишков. – Главное, успокойся!

Алиса послушно закивала и вытерла слезы. Я ободряюще улыбнулась ей и пошла за Шишковым к его машине. Так как состояние здоровья Эдуарда Борисовича мне не очень-то нравилось, я настояла на том, что поведу машину.