Андрей Дышев - В сельву виза не нужна

Справа и слева от меня устремлялись ввысь отвесные стены, впереди блестела зеленая поверхность омута, сзади ревел водопад, а перед ним, в зарослях, красным пятном проглядывал какой-то предмет. Это была живописная, удивительной красоты ловушка.

«Куда меня, идиота, занесло? – подумал я, с трудом ощупывая свое тело. – Когда, в конце концов, жизнь накажет меня с такой силой, чтобы я стал ценить и беречь ее?..»

Я попытался ухватиться руками за ветки кустарника, растущего на склоне ущелья, и подняться по стене, но куст легко вырвался с корнями, увлекая за собой несколько увесистых булыжников.

Пришлось снять рюкзак и поискать вокруг высокое и тонкое дерево, которое можно было использовать как шест. Раздвигая руками кусты, я пошел к водопаду, не сводя глаз с красного пятна, и чем ближе я к нему подходил, тем больше убеждался в том, что этот предмет – творение человеческих рук.

Преодолев еще одну преграду из плотных колючих зарослей, я вышел на маленькую прогалину и замер посреди нее с открытым ртом.

Над моей головой, метрах в пяти, на крепких стволах огромного дерева, которое каким-то чудом вымахало до таких размеров в этой аномальной зоне, висели покореженные и изуродованные останки фюзеляжа маленького вертолета, а под ним – обломки лопастей, лыжи-шасси, дверца без стекла, полусгнившее кожаное кресло. Запутавшись в проводах и ремнях, под фюзеляжем, словно марионетка, висел покойник и улыбался мне, раскрыв оголенную до кости челюсть.

Несколько минут я рассматривал то, что осталось от вертолета и его пилота после катастрофы. Похоже, что упал он не меньше полугода назад, так как трава и тонкие побеги успели прорасти через оконный проем в дверце, а покойник истлел почти до костей. Но, возможно, я ошибался. При такой влажности и температуре все разлагается намного быстрее.

Я обошел место катастрофы, стараясь не заходить под фюзеляж, который мог свалиться мне на голову в любой момент. Пилот был когда-то одет в синтетический спортивный костюм и кожаные кроссовки. Влага и тепло их тоже не пощадили, и от одежды остались лишь лохмотья. Через грудь, наискосок, к нему была прикреплена сумка, сохранившаяся намного лучше, чем ее хозяин.

Я думал только о еде. Вполне возможно, что внутри фюзеляжа, в бортовых ящиках, остались консервы.

Я вернулся к месту своего приземления. Хуан все еще звал меня, и я откликнулся. «Немного террорист» замолк, и надолго, будто испугался моего голоса. Так, собственно, и было.

– Ты разве жив? – спросил он сверху.

– К несчастью, да.

– А это правда ты? – не то шутя, не то серьезно спросил он, наверное, пытаясь высмотреть меня среди плотной листвы.

– Клянусь богом, – ответил я, все еще рассматривая неприступную стену. – И ты в этом убедишься, если скинешь мне веревку.

– Да я бы с радостью, – вздохнул Хуан. – Но веревка-то у тебя.

– Тогда сиди и отдыхай. А я поищу тут какой-нибудь еды.

– Ну-ну, – ответил Хуан.

Я вернулся к вертолету с длинной палкой на плече, которой намеревался поддеть фюзеляж и скинуть его на землю, но он настолько крепко засел между мощных стволов деревьев, что все попытки расшатать его были безуспешными.

Я ходил, как лиса вокруг винограда, и представлял, как найду небольшой ящичек, размером метр на метр, открою его, а он окажется битком заполненным продуктами: копчеными колбасами, сыром, крупами, галетами, кофе и сахаром, а может быть, там окажется и бутылочка хорошего бренди, и тогда мы с Хуаном устроим пир. Мое желание, чтобы все оказалось именно так, было столь велико, что я рискнул и полез на дерево.

При помощи шеста я добрался до горизонтальной ветки, зависшей над фюзеляжем, с которой через пустой дверной проем вполне можно было спуститься в пилотскую кабину и пробраться внутрь.

Так я и сделал, хотя это стоило мне огромных усилий. От голода кружилась голова, и вертолет вместе с прогалиной вращались перед моими глазами, словно я восседал на карусельной лошадке. Закусив до боли губу, я долез до обломка лопасти и, придерживаясь за него руками, наступил ногой на корпус фюзеляжа. Если он все-таки рухнет на землю вместе со мной, то я наверняка разделю участь пилота.

Но фюзеляж, хоть и начал вибрировать и раскачиваться, все же удержался в подвешенном состоянии, и я, опустившись на живот, съехал в дверной проем.

Эта эквилибристика на пятиметровой высоте так вымотала меня, что мне пришлось сесть на маленький стульчик, который находился рядом с креслом пилота, и отдыхать несколько минут.