Андрей Дышев - В сельву виза не нужна

– Хуан, – представился он, кивнув Анне. – Хуан, – сказал мне, протягивая крепкую маленькую руку, на безымянном пальце которой поблескивал золотой перстень. – Оказывается, и среди янки попадаются приличные люди.

– Мы не янки, – ответил я. – Мы русские.

– Русские? – удивился Хуан. – Я сегодня уже встречал здесь русских. Как вас сюда занесло?

Он видел, что я с трудом понимаю его, и повторил вопрос медленнее.

– Мы туристы.

Хуан понял, закивал, отпил портвейна, повернулся к соседнему столику, попросил сигарету и снова положил локти на наш столик.

– А я немного террорист, – объяснял он, потягивая из своего бокала. – Нашу группировку немного покусали мартышки, и нам пришлось вернуться в город.

– Кто такие мартышки? – не понял я.

– Правительственные войска… Слушай, у бармена есть «Коррида». Взял бы ты пару бутылочек взамен этой кислятины. – И он кивнул на шампанское, словно был абсолютно уверен, что я купил его для него.

Я вынул из кармана несколько купюр и протянул их Хуану. Он не обиделся, оставил в залог свою шляпу, зияющую в нескольких местах дырами, и, расталкивая всех подряд, стал протискиваться к стойке.

– Кто это? – спросила Анна.

– Немного террорист. Кажется, я нашел именно того, кто мне нужен. Это золотоискатель. Их называют здесь гринперос.

– Спроси у него про Августино.

– Рано. Сейчас мы накачаем его как следует, а потом и спросим.

Через минуту Хуан водрузил на стол две бутылки красного крепкого вина, надел шляпу на голову и откинулся на спинку стульчика.

– Вам все это нравится? – Он кивнул в сторону пестрой толпы.

– Красиво, – ответил я.

Хуан презрительно скривился.

– Они подражают дикарям, снимают штаны и раскрашивают тело узорами. Но, готов поспорить, никто из них даже близко не видел настоящих дикарей.

– А ты видел?

– Я жил среди них и воевал с ними. Вот! – Он снова стащил шляпу с головы. – Эти рваные дыры – следы их стрел и копий. А индейцы племени токано, да будет тебе известно, используют только ядовитые стрелы и копья.

Я через слово понимал то, что рассказывал Хуан, но не перебивал его и кивал головой, как бы стимулируя его дальнейшие откровения. Впрочем, общий смысл его рассказа был мне понятен, и пока он говорил про дикарей, можно было не перебивать и не переспрашивать.

– Мартышки сами ни за что бы не справились, – продолжал Хуан, глядя на «Корриду», как бык на красную тряпку. – Они трусливы и в сельву далеко не заходят. Мы с ними редко когда перестреливаемся. Они не заслуживают того, чтобы на них тратить пули. Их проще подкупить, дать немного золота, и они сразу же забывают про свой служебный долг.

– Ты пей, – сказал я ему, придвигая «Корриду». Хуан ждал этой команды и с удовольствием наполнил свой опустевший бокал. Настроение его улучшилось, и он уже не казался мне мрачным и злым коротышкой. Откинулся на спинку стульчика и, расстегнув рубашку до пупа, стал обмахиваться шляпой.

– Вот янки – с ними труднее. Здесь их никто не любит, потому что наглые и вечно суют свой нос в чужие дела. У них есть вертолеты, и им проще добраться до наших плантаций. Вот они в этот раз вместе с мартышками нас и прижали. Мартышки снизу, янки сверху. Мы еле унесли ноги. Два моих приятеля погибли. Царство им небесное!

Он перекрестился слева направо, поцеловал кончики пальцев и запил глотком вина.

Кажется, Анна ничего не могла разобрать в его рассказе, и она с мольбой в глазах смотрела на меня. Я понял лишь то, что в джунглях была стычка между гринперос и правительственными войсками.

– Это хорошо, что вы русские, – продолжал тем временем Хуан. – Дикари тоже не любят янки. Они – воры.

– Что значит воры? – Я не смог перевести это слово.

– Они делают вид, что борются с мафией, понаставили свои базы, а сами вывозят вертолетами золото, нас же облагают данью.

– Какое золото?

– Обыкновенное! Самородки и песок. Ты что, не знаешь, что почти все реки, которые протекают в сельве, золотоносные?

– Значит, ты ищешь в сельве золото?

Хуан усмехнулся.

– На одном золоте больших денег не заработаешь. Золото надо для того, чтобы расчистить в сельве участок под плантацию, нанять работников, построить дом, пригнать технику.

Слово «плантация» он сказал как «фазенда», что почему-то страшно обрадовало Анну.

– Он фермер? – спросила она меня.

– В какой-то степени, – уклончиво ответил я и спросил, почти уверенный, что Хуан не ответит, какую же культуру выращивает он на своей плантации.