Роберт Крейс - Победитель получает все

— Да, улетаем. Утром.

Пайк повернулся ко мне, хотя обращался он к Люси:

— Он будет по тебе скучать. После Луизианы он совсем зачах.

— Зачах? — переспросил я.

— Мне нравится, когда люди чахнут, — улыбнулась Люси.

— Ты с ума сошел. В последний вечер перед отъездом забиваешь Люси голову этим дерьмом, — хмуро посмотрел на меня Джо.

— Спасибо, Джо, — приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в губы Люси.

— Пока, Бен, — окликнул Джо Бена.

— Пока, Джо. Надеюсь, ты приедешь к нам в гости, — перегнувшись через спинку дивана, улыбнулся Бен.

Джо помахал ему рукой и, еще раз оглянувшись на Люси, направился к двери. Кот, увидев, что Джо уходит, быстро сбежал вниз по лестнице и выскользнул вместе с ним. Родственные души.

Когда Джо ушел, Люси обвила меня руками.

— Он такой милый.

— К Джо Пайку не слишком применимо слово «милый».

— Он тебя очень любит.

— Джо — отличный парень.

— Я тоже тебя люблю, — сказала Люси.

— Знаю.

Я обнял ее и привлек к себе. Оторвал от пола, и мое сердце наполнилось радостью. На какое-то мгновение мне показалось, будто я растворяюсь, превращаясь в тень, и если не ухвачусь за Люси, то вообще исчезну.

— Хочешь совершить какое-нибудь безумие? — спросил я. Кажется, шепотом.

— Да.

— Хочешь совершить какую-нибудь глупость? — спросил я уже громче.

— О господи, жду не дождусь.

— Эй, а можно мне тоже к вам присоединиться? — окликнул нас Бен.

— А то как же, приятель, — ответил я.

Я опустил Люси на пол, после чего мы все дружно сварили какао и уселись на террасе, наслаждаясь прохладным ночным воздухом и под песни койотов вспоминая время, проведенное вместе.

Мы проговорили допоздна, затем Люси уложила Бена спать, и мы посидели еще немного, но уже молча. Мы просто держались за руки, чувствуя себя в безопасности в стенах моего дома, и делали вид, что завтрашний день никогда не наступит.

На следующий день в девять часов утра я отвез Люси и Бена в международный аэропорт Лос-Анджелеса. Мы вернули ее машину в агентство проката, затем сидели в зале ожидания до тех пор, пока не объявили посадку на самолет, после чего я стоял с ними в очереди до ворот, а дальше меня уже не пустили. Я остался стоять у ворот, провожая Люси и Бена взглядом, но тут деловитая молодая женщина в аккуратной форме сказала, что я загораживаю выход, и попросила отойти в сторону. Я подошел к большому окну и отыскал взглядом самолет, стараясь рассмотреть Люси или Бена в иллюминаторе, но тщетно. Наверное, их места были с другой стороны. Утром мы говорили только о ничего не значащих пустяках типа: «Сегодня все небо затянуто тучами, правда?», «Да, но часам к десяти все рассеется», «Черт побери, я забыла позвонить в авиакомпанию и заказать “фруктовую тарелку”». Наверное, тем самым мы старались смягчить горечь расставания. Старались притвориться, что хоть мы и возвратимся каждый к своей жизни, в этом нет ничего болезненного и грустного.

Когда тягач потащил самолет от трапа к взлетно-посадочной полосе, я пробормотал:

— Проклятье!

Рядом со мной стоял пожилой мужчина с палочкой, сутулый, с залысинами, в тонкой хлопчатобумажной рубашке и мешковатых стариковских брюках, вздернутых слишком высоко.

— Расставаться всегда нелегко, — согласился он.

Я кивнул.

— Жена и сын? — продолжал мужчина.

— Знакомые.

— А я провожаю внуков, — покачал он головой. — Они приезжают два раза в год из Кливленда. Я сажаю их на самолет и не могу избавиться от мысли, что больше никогда их не увижу. Самолет разобьется. Меня хватит удар, — сказал он и, не дождавшись моего ответа, продолжил: — Я уже далеко не молод. Смерть подстерегает на каждом шагу.

Я поспешно пошел прочь. Жаль, нельзя привлечь человека к ответственности за попытку заразить плохим настроением.

Джо подобрал меня у выхода из здания аэровокзала, и мы направились прямиком к дому Луизы Эрл. Оставив машину на улице, мы снова поднялись на крыльцо, снова звонили и стучали в дверь. У меня мелькнула мысль, что если так будет продолжаться и дальше, на дереве скоро, вероятно, образуется вмятина. Я надеялся, что миссис Эрл вернулась домой, однако окна по-прежнему оставались зашторенными, и дома было темно. Не было никаких признаков того, что Луиза Эрл возвращалась домой и снова ушла. Пока мы в растерянности стояли на крыльце, из соседнего дома вышла миссис Харрис и возбужденно махнула нам рукой.

— Похоже, она чем-то встревожена, — заметил Пайк.