Наталья Александрова - Клавесин Марии-Антуанетты

Но темная избушка вдруг растаяла, исчезла.

Теперь Мария-Антуанетта стояла на дворцовом балконе рядом с королем, на руках у нее был ребенок. Ее супруг, Луи, улыбался слабой, беспомощной, жалкой улыбкой.

Внизу, возле стен дворца, кипела грязная, грозная, отвратительная толпа – тысячи и тысячи нищих, оборванных женщин. Они заполняли все свободное пространство перед дворцом, волнуясь и выплескиваясь на ухоженные версальские дорожки, как бурное, беснующееся море. Впереди них гарцевала на вороной лошади красавица с жестоким, беспощадным лицом, в красном изорванном платье, в красной шляпе с красными перьями, с кривой саблей в руке… каким-то непостижимым образом королева знала ее имя – Териен де Мерикур…

– Хлеба, хлеба! – кричали тысячи женщин.

– Нужно уехать в Париж… – прошептал Луи, едва разжимая губы, продолжая жалко, вымученно улыбаться. – Там мы будем в безопасности… там есть верные войска…

– Хлеба, хлеба! – неслось снизу.

Вдруг эта картина померкла, словно невидимая рука перевернула следующую страницу.

Теперь королева была одна – с ней не было ни Луи, ни маленького сына. Впрочем, сын, ее маленький Луи, названный именем отца, был с ней – на шее, под черным траурным платьем, она бережно хранила его портрет и локон золотистых волос, спрятанный в детскую перчатку.

Она находилась в жалкой, бедно обставленной комнате – узкая койка, два шатких стула и умывальник составляли всю ее обстановку. Голые стены были сырыми и холодными, от них тянуло ледяным сквозняком, и тело королевы сотрясал мучительный озноб. Дверь была заперта, единственное окно выходило во двор… в пустой тюремный двор, где не росло ни травинки, ни деревца.

Мария-Антуанетта вскочила, подбежала к двери, заколотила в нее кулаками…

За дверью послышались шаги, лязг железа, и равнодушный, незнакомый голос проговорил:

– Уймитесь, гражданка! Соблюдайте революционный порядок!

И от равнодушного спокойствия этого голоса ее обдало ледяным холодом ада…

Мария-Антуанетта вскрикнула, открыла глаза.

Она снова была в крошечной полутемной избушке. В камине пылал огонь, перед ней стояла женщина в черном покрывале, на ее плече сидел черный ворон.

– Что это было? – спросила королева дрожащим, надломленным голосом.

– Владычица ночи показала вам, что будет, если…

– Если – что?

– Если вы не поймете поданный вам знак!

– Знак? Какой знак?

– Вам виднее, моя госпожа!

Ворон на плече у колдуньи внезапно поднял одно крыло, приоткрыл клюв и хрипло, надсадно каркнул:

– Кар… кар-динал…

Или это только померещилось королеве?

Она вспомнила вечер в салоне принцессы и призрак мертвого кардинала за клавесином: красные рукава, упавшие до локтей, красивые сильные руки и странную, мучительную музыку, стекающую с пальцев Красного кардинала…

– Пойдем отсюда… – проговорила Мария-Антуанетта, порывисто схватив свою подругу за руку. – Пойдем прочь, я больше не хочу… больше не могу… мне это совсем не нравится!

Они вышли из приземистого домика. Прежде чем закрыть дверь, принцесса сунула в руку колдуньи тихо звякнувший кошелек, обменялась с ней многозначительным взглядом.

Фиакр ждал их на прежнем месте.

Принцесса Роган помогла Антуанетте сесть, устроилась рядом с ней и вполголоса бросила кучеру:

– Обратно, во дворец! – Она повернулась к королеве и взволнованно прошептала: – Ну что? Что ты видела?

– Ничего! – нервно выкрикнула Мария-Антуанетта, прижав руки к пылающим щекам. – Мне это совсем не понравилось, и я не хочу об этом говорить! И… больше не зови меня на такие ночные прогулки! Это не смешно!

Она закрыла лицо ладонями, потом порывисто опустила руки, приподнялась на сиденье фиакра и воскликнула:

– Давай лучше поговорим о завтрашнем празднике!

– Празднике? – удивленно переспросила принцесса. – А что – разве завтра какой-то праздник?

– Если нет – мы устроим. Мне хочется повеселиться. Мне надоели эти скучные, натянутые физиономии придворных! Нужно жить весело, интересно! Ведь жизнь так коротка… да, ты представляешь, мой деверь, Карл, этот милый шалопай, поспорил со мной на сто тысяч ливров, что всего за семь недель разрушит до основания свой дворец Багатель и заново его отстроит! Ты представляешь себе?

– Сто тысяч ливров? – переспросила принцесса. – Где ты возьмешь такие деньги, если проиграешь?