Наталья Александрова - Венец Чингисхана

Стало быть, они с сыном живут на мои деньги. И что если она хочет, чтобы ее сын благоденствовал, то она, как в старом анекдоте, должна раз – сидеть и два – тихо. И не мешать нам с ее сыном работать и делать каждый свою карьеру. И помнить, что ее спокойная и сытая жизнь зависит только от меня. И не злить меня понапрасну, потому что если дойдет дело до открытой вражды, то ей против меня не выстоять ни раунда.

После этих слов свекровь посмотрела мне в глаза и поверила. С этого дня в доме настал относительный покой, а я окунулась в заботы о муже и собственной карьере.

Потихоньку я сумела убедить Антона, что бесшабашный мальчишеский вид хорош не всегда, может и надоесть. Я постригла его в своем салоне, помогла выбрать соответствующую одежду. После нескольких визитов к моему же стоматологу его улыбка стала ослепительной. Мои заботы незамедлительно принесли свои плоды – Антона взяли в кулинарное шоу. Там стареющая телезвезда делала вид, что готовит экзотические блюда, а Антон должен был делать вид, что их пробует и ему все безумно нравится. При этом еще и разговаривать. Все же по сравнению с рекламными роликами это был хоть какой-то прогресс.

Пристроив мужа и утихомирив свекровь, я окунулась в работу. Все шло неплохо, пошел второй год нашего брака. О ребенке мы с мужем по общему согласию даже не заговаривали – не время.

Все рухнуло меньше месяца назад, в мае, как раз после моего двадцать восьмого дня рождения. Говорят же, кто в мае родится – намается. Как-то я раньше не верила пословицам. Выходит, зря.

Но тогда я не подозревала, что над головой моей сгущаются тучи. Я подарила себе на день рождения новую машину – красную «Мазду» – и пригласила мужа и свекровь в ресторан. Вроде бы неплохо посидели.

Ирина осторожно открыла дверь и остановилась за спиной художника, боясь побеспокоить его случайным звуком, шорохом, самим фактом своего присутствия. Алоиз стоял перед мольбертом и наносил по нему удар за ударом, как будто в его руке была не кисть, а шпага или меч.

Наконец он остановился, отступил на шаг от мольберта, опустил руки.

Только теперь женщина решилась напомнить ему о себе.

– Ты звал меня?

– Да, я хочу, чтобы ты взглянула на нее.

Алоиз отступил в сторону, и Ирина увидела на холсте лицо. Женское лицо. Смуглая кожа, чуть приподнятые скулы, удлиненные глаза и густые темные волосы.

Ирина неожиданно почувствовала укол ревности. Это лицо было ярким, выразительным, женственным. Чего нельзя сказать о ней самой…

Впрочем, кто она такая, чтобы ревновать? Ученица, послушная исполнительница воли Алоиза, не более того!

– Кто это? – спросила она, стараясь не выдать голосом свое волнение.

– Это та женщина, о которой я говорил тогда, во время встречи с адептами. Запомни ее лицо. Звезды выстроились так, что она будет играть важную роль в нашей игре. Сейчас ей на долю выпали серьезные испытания…

Снова я очнулась от воспоминаний, потому что возле двери послышалась подозрительная возня, как будто волокли что-то тяжелое. Бабку он, что ли, возит по полу? Да нет, ее он почему-то не трогает, просто не замечает.

Бум! – в дверь ударили чем-то тяжелым, отчего она отозвалась негодующим гулом.

– Аня-а! – провыли за дверью. – Дай выпить!

Ага, урод продрал глаза и зовет свою Аню, думает, что она здесь. Дворничиха тетя Люся подробно обрисовала мне всю схему. С утра он не то чтобы добрый, но беспомощный. Можно выходить, он не тронет, потому что страдает, даже прощения может попросить. Нужно мне его прощение, как собаке телевизор!

Потом Витенька раздобудет где-то водки или еще какого пойла, нажрется и начнет все крушить, потому что впадет в неописуемую ярость. Все это я наблюдаю уже второй день. Когда он отвлечется или выползет за водкой, можно проскочить мимо и остаться в целости и сохранности. При особой ловкости и везении. Если бы мне нужно было выйти… но мне никуда не нужно. И я никому не нужна. Никто меня не хватится. Есть теперь не захочу до обеда, да все равно денег нету, продукты купить не на что. Ну, когда-то же это кончится…

В дверь упорно стучали, похоже, что Витенька работал головой. У него там монолит, мозгов уж точно нету, давно пропил.

Я отошла от окна и плюхнулась на продавленную кровать, вспоминая по порядку все, что со мной случилось.

Как я уже говорила, наша фирма занимается рекламой и продажами в Интернете. Дела у нас шли не сказать чтобы плохо, но и без особого размаха. Так, серединка на половинку. А тут шеф сумел договориться с руководством одной из самых крупных социальных сетей – с сетью «Однокурсники». Вряд ли помог тот рекламный ролик, что сделал когда-то мой муж, но тем не менее заказ был перспективный и денежный.