Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными

Хавтановский щеголь представился в машине Борей и без разрешения закурил, чувствовалось, что он продрог. Погода и впрямь была отвратительная: сырая, промозглая, с ветерком, пахнувшим зимой и снегом. Словно читая мысли Аргентинца, молодой человек, попыхивая сигаретой, небрежно сказал:

— Погода нам в масть. В такую слякоть и холод вечером на улицах ни души, жуть не люблю свидетелей. — Чувствовалось, что оживший Жора-Боря в тепле был не прочь прихвастнуть.

Городецкий, тоже не знавший, как приступить к делу — то ли с денег начать, то ли с объекта, то ли как-то прощупать исполнителя на предмет профнепригодности, — ответил тому в тон:

— Ну, любишь не любишь, а иногда выбирать не приходится. Кстати, двое свидетелей у тебя уже есть...

Парень не въехал сразу, о каких свидетелях идет речь, и в машине на миг зависла короткая пауза, но потом до него дошло, и он от души расхохотался. Смеялся, запрокинув голову, искренне, и Аргентинец сразу почувствовал в нем азартного человека.

— Ну, вы даете, рассмешили, ей-богу. Вы не в счет, вы заказчики, а их не сдают — это одно из правил нашей профессии. К тому же вы люди высокой масти, авторитеты. Вас заложить — значит подписать себе приговор. Выручить таких людей для меня святое дело. Я попаду — к кому пойду разбираться, помощи искать: к вам, к Хавтану. Оттого я все дела по боку, по первому звонку к вам, сказали — дело не терпит отлагательств...

— Да, что уж говорить, горит, Боря, синим пламенем, — поддакнул Аргентинец, уверенно обгоняя очередную "Волгу".

— Не волнуйтесь, если пуля решит ваши проблемы, мы ее выпустим точно в цель. А чтобы надежнее, с гарантией, можно и из "калашникова" дать пару очередей, — заверил Жора-Боря.

— Тебе нужна подробная информация, кого ты должен завалить? — перешел наконец к делу Городецкий.

— Нет, лишнее, — отмахнулся парень, стряхивая пепел за окно. — Я потерял любознательность после первой отсидки — такие знания укорачивают жизнь. Но на фотографию я бы глянул, если есть, конечно, чтобы не спутать и не сомневаться потом, что не того пришмолял. Хорошие деньги требуют качественного исполнения дела, — намекнул хваткий Боря об оплате, что облегчило для Городецкого дальнейший ход разговора.

Но это Аргентинец все-таки оставил напоследок и, вынув заранее заготовленную фотографию, протянул ее наемному убийце. Тот, глянув на цветной снимок, засмеялся:

— Да вы шутник. Тут трое мужиков, кого же из них мне отправить на тот свет? Всех, что ли? Тогда оплата совсем по другому тарифу. Группа, команда — это уже за сто штук тянет, даже для своих...

Тут уж рассмеялся Аргентинец:

— Ты не спеши-то всех сразу валить, посмотри внимательнее, может, кого и пожалеть надо.

— И то верно, — осклабился Боря, разглядев на снимке Аргентинца. -Но все равно еще двое остаются на фоне картины. Кого надо убрать-то?

— А это тебе экзамен, психологическая задача — вычисли, кого я тебе отдаю на заклание, — с некоторой долей издевки сказал Городецкий. — Я даже загадал: попадешь в точку, значит, выгорит наша затея. Но если и не отгадаешь, то отступать поздно — не отменю операцию, хотя я человек очень суеверный...

На моментальном снимке, сделанном "Полароидом", они были засняты в тот роковой день проигрыша, когда хозяйка галереи "Зимний сад" затеяла у себя в Барвихе девичник и Аргентинец впервые увидел все великолепие загородного дома: и оранжерею, и домашнюю галерею с великолепными картинами. Какая-то дама и засняла их там с Александром Михайловичем у очаровательного пейзажа "Осень в Подмосковье", а третьим на фотографии был Альберт Янович. Вероятно, Аргентинцу не следовало говорить о своей суеверности и о том, что он загадал, уж слишком серьезно киллер принял его откровения и надолго углубился в фотографию, на лбу у него даже появилась испарина. Он всерьез посчитал, что должен вычислить, кого из этих двух джентльменов следует убрать, вроде бы от этого зависел его престиж. Аргентинец почувствовал это, но переиначивать ситуацию не стал, пусть поломает голову.

И вдруг щеголь со сбившимся на шее шарфом с волнением выпалил:

— Вот этого молодого человека лет тридцати — тридцати пяти, пониже ростом, славянина, — и показал на Александра Михайловича; потомок чекистов был похож на "лицо кавказской национальности" и за славянина никак сойти не мог.

— Молодец! — радостно выдохнул Городецкий, он не хотел, чтобы киллер ошибся, он действительно был суеверен. — Ну, раз отгадал, вникай в дело дальше, — теперь уже без шуток заговорил Аргентинец. — Мы уже на Рублевском шоссе, едем в Барвиху. Видишь, дорога свободна от ментов, президент находится в Германии с официальным визитом, — тут нам крепко повезло, иначе бы этот вариант исключался. Нет хозяина — не будут в Барвиху шляться всякие высокопоставленные господа, из-за которых трасса берется под особый контроль, теперь же, ночью, она будет освещена слабовато. У меня есть несколько вариантов операции, но перенапрягать я тебя не буду, остановимся на самом простом, а значит, и более надежном. Не выгорит, сорвется завтра -а завтра в катране большая игра и к тому же пятница, — будем отрабатывать другой план.