Мария Жукова-Гладкова - Любовь с алмазным блеском

– А алмазные турниры кто придумал? Реальный вождь бриттов или король Артур из цикла средневековых романов?

– Какие рыцарские турниры у древних бриттов, о чисто гений? Они же в Средние века были популярны. Правда, ко времени написания романов цикла их уже запретили, и английские рыцари ездили «на гастроли» в Европу. Но это уже совсем другая история. Так вот вымышленный Артур объявляет, что в виде призов победители девяти ежегодных рыцарских турниров получат девять алмазов. Это алмазы одного убитого рыцаря. Все они достались Ланселоту.

– А тот их потом небось какой-нибудь бабе подарил, – хмыкнул сотрудник Ивана Захаровича. – У них вроде было принято преклоняться перед прекрасной дамой.

– Гвиневре, – кивнул большой знаток литературы.

– И она наверняка согласилась стать его женой? – заинтересовался парень. – Как же иначе, девять алмазов не каждый мужик подарит. Хотя нефтяник может… Только та баба почему-то сама за ними направляется. – Парень кивнул в сторону, куда следовала девица и устремлялись мы.

Степан Прокофьевич с невозмутимым видом сообщил, что Гвиневра швырнула камни в реку в приступе ревности. И очень скоро по тому самому месту проплыл труп ее соперницы, которая на самом деле соперницей не являлась…

– Во все века бабы были дуры, – покачал головой сотрудник Ивана Захаровича.

Я промолчала, наблюдая в бинокль за дамочкой, которая явно не была дурой – раз ей удалось окрутить трех очень богатых и совсем не глупых мужчин.

– Что делаем дальше? – посмотрел на меня Пашка.

– Идем за ней, – кивнула я в нужном направлении. – Но стараемся не привлекать внимания.

– А если заметит? – спросил Степан Прокофьевич. – Она же периодически оглядывается.

– Не факт, что у нее есть бинокль. А если есть, его нужно доставать. Успеем рухнуть в траву. И не факт, что она узнает нас с Пашкой. Вас двоих она никогда не видела.

– Пашку может и не узнать, но тебя должна, – заметил Володя. – Дамочка не может не смотреть «Криминальную хронику».

– Ты думаешь, она ожидает увидеть меня здесь?

– А кто ее знает? Может, кто-то из вашего холдинга ей сообщил, что ты направилась в эти места.

Я задумалась. Потом достала спутниковый телефон и позвонила Виктории Семеновне с просьбой выяснить как можно больше об интересующей нас девице. Не родом ли она из этих мест? Где сейчас находится ее последний муж? Где «дважды нефтяная вдова» находится по «официальной» версии – для мужа и для подруг? Наш главный редактор обещала все разузнать.

– Ребят из Управления подключать? – уточнила Виктория Семеновна.

– Да. Позвоните моим друзьям, пожалуйста, если будет нужно.

Я отключила связь, и мы тронулись дальше, соблюдая осторожность. С каждым подъемом идти становилось труднее и труднее – жара усиливалась, мы устали, подъемы пошли все круче. Легче всего путь давался знатоку литературы, хотя он был старше нас. Вероятно, наш спутник имел самый большой опыт пеших переходов и регулярно практиковался в них. Наиболее тяжело приходилось Пашке, но он терпел. Мой оператор вообще молодец!

А девица впереди не сбавляла темп.

– Так, вот и первый домик, – через некоторое время объявил дальнозоркий Степан Прокофьевич и показал рукой вдаль.

Мы с сотрудником Ивана Захаровича поднесли к глазам бинокли. В домик как раз заходила девица, правда, быстро его покинула и пошла дальше. Значит, ничего интересного не обнаружила? Или она тут не первый раз?

Когда мы подошли к покосившейся маленькой избушке, Степан Прокофьевич нашу компанию попридержал, первым подошел к крылечку, прочитал коротенькую молитву (или это был оберегающий заговор?), постучался, подождал ответа, потом зашел.

Пашка включил камеру и быстро заснял внутреннее убранство. Виктория Семеновна решит, в какую передачу это вставить. Домик нисколько не напоминал жилища деревенских алкоголиков, в которые мне уже довелось заглянуть, и, пожалуй, не был предназначен для постоянного проживания. Я назвала бы его своеобразным перевалочным пунктом – местом отдыха для путников после долгой дороги перед новым рывком. В доме имелась печь, из мебели – две лавки и стол. На печи валялось какое-то тряпье, на столе стояли две деревянные миски, в печи – горшок. Было чисто. Никакой пыли вообще! Но она не может не собираться.

Значит, в домике регулярно бывают. Вопрос: кто?

Степан Прокофьевич не знал, мы тем более. Мало ли кто по горам шастает… Теперь я уже даже предположить не могла, с кем еще мы тут столкнемся.