Марина Серова - Бегущая от Мендельсона

«При таком подходе к работе ему следует носить памперсы», – невольно усмехнулась я про себя, зная, что многие профессиональные сыщики поступают именно так, что существенно облегчает им жизнь.

Я не спеша прошла в глубь сквера, купила на лотке какой-то женский журнал и присела на лавочку. Место дислокации было выбрано очень удачно: парень был у меня как на ладони, но при этом меня не видел – я сидела в стороне, в тени высокого тополя. Посмотрела на часы. До окончания учебы Ксении оставалось больше трех часов. И это тоже подтверждало, что парень ждет ее не потому, что томим страстью нежной. Иначе он бы просто умер с голода, тратя все время, в которое положено либо работать, либо учиться, на протирание штанов.

Ну, ждать я умела, этому еще в первом классе Ворошиловки учат. Парень, видимо, тоже освоил эту науку с отличием, потому что никоим образом не выдавал того, как он мается от сидения на месте. Наконец в три часа двери академии часто-часто захлопали, открываясь и закрываясь, и из них принялись выныривать студенты обоих полов, расходящиеся в разные стороны. Многие шли через сквер, проходили мимо меня – молодые, смеющиеся, спешащие жить…

Я подобралась и поверх темных очков принялась вглядываться в двери.

Мой подопечный внезапно поднялся со стула и вышел из кафе. Я увидела, что Ксения появилась из центрального выхода академии, удобнее повесила на плече сумочку на длинном ремешке и пошла по направлению к центру города.

Она заглянула в пару магазинчиков и спустилась в район недавно открытого рынка, который стал именоваться Привозом. Здесь прямо на улице торговали овощами и фруктами, а в павильонах можно было купить все, что угодно: начиная от мяса и заканчивая краской для волос. Я следила за девушкой, возможно, она завернула сюда для того, чтобы прикупить чего-нибудь на ужин. Однако она почему-то не спешила этого делать.

Ксения медленно побрела по рядам лотков с разнокалиберным товаром, ничего не покупая и не выбирая. Она даже не останавливалась, периодически с рассеянным видом качая головой в ответ на зазывные предложения продавцов приобрести именно их товар. Ее не волновали ни «огурцы-молодцы», ни «вай, какой пэрсик!», ни «свежие арбузы».

Парень, чтобы не потерять Ксению в толпе, вынужден был приблизиться. Я сделала то же самое, а мысленно чуть-чуть расслабилась.

То, что мне было нужно в первом приближении, я уже выяснила: за моей клиенткой на самом деле идет слежка. Причем делается это на хорошем уровне, и, главное, пока угроз для нее я не вижу. Цели слежки придется обговаривать с преследователем при личной с ним встрече. Это становится явно необходимым делом, но его-то как раз можно отложить: ни он против Ксении, ни я против него без ненужного риска ничего не сможем предпринять среди бела дня и на глазах у людей.

Значит, сейчас нужно спокойно дождаться, пока Ксения нагуляется по базару, а затем проводить ее домой и обсудить ситуацию. Дома можно вообще не волноваться за ее безопасность: вряд ли этот парень станет ломиться в многоквартирный дом с оружием. И вообще, у меня создалось впечатление, что он просто-напросто следит за перемещениями Ксении, просто фиксируя их и не собираясь при этом предпринимать ничего другого! Но зачем ему это нужно?

Я бросила взгляд на Ксению и парня, торчащего у нее за спиной на расстоянии пяти-семи метров. Ксения явно не спешила уходить с рынка, но ничего не покупала и вроде бы не намеревалась. При этом вид у нее был такой, словно она занята каким-то важным делом. Она хмурила брови и смотрела по сторонам с сосредоточенным видом, словно кого-то высматривая. Это меня насторожило. И вообще, мы не договаривались, что Ксения пойдет в Привоз, она должна была отправляться сразу же после занятий домой. Почему она сменила тактику?

Я продолжала наблюдать за девушкой, уже готовая позвонить ей на сотовый, если ситуация затянется, но тут Ксения направилась к углу рынка, где обычно кучковалась разношерстная компания, торгующая разным барахлом.

Здесь стояли пожилые джентльмены, занимающиеся продажей марок, значков, монет и прочей откровенной ерунды. Сидели на стульчиках книготорговцы, чей товар лежал на составленных по четыре табуретках. Присутствовали и совсем уже опустившиеся в социальном плане личности, которые сваливали на застеленном старыми газетами асфальте свое «добро»: потертые ложки, вилки, закопченные кастрюли и сковородки, детские резиновые уточки с пищалками, выпущенные в середине прошлого века, хрустальные вазочки производства завода «Техстекло», бутылочки для кормления младенцев, штопаные одеяльца – словом, все, что еще сохранилось в их жилищах и что, по их мнению, можно было реализовать хоть за какие-то деньги.