Владимир Колычев - Прощу, когда умрешь

Тимофей не торопился. Марьяна сходила в сауну без него, вернулась с простыней, накинутой на голое тело. Выпила, снова собралась в парилку, многозначительно глянула на Тимофея, но тот на этот призыв никак не отреагировал. Она пожала плечами с намеком на обиду, вышла из трапезной, вернулась минут через десять. На этот раз без простыни.

Тимофею пришлось собрать в кулак всю свою выдержку, чтобы внешне остаться равнодушным. Хорошо, простыня закрывала другую, не зависящую от сознания, реакцию на обнаженную женскую красоту.

– Что-то я не понимаю, ты приставать ко мне собираешься? – Девушка с удивлением смотрела на Тимофея.

Похоже, она действительно поверила в его к ней равнодушие, потому и возмущалась, топорщила брови, оттопыривала губки.

– А это не опасно? – вроде как в шутку спросил Тимофей.

– Опасно. Иногда меня пробивает на гордость... Иногда... Тогда я и укусить могу, и поцарапать. Но ты же мужик, ты не должен ничего бояться...

– Значит, у меня есть шанс?

– Шанс у тебя есть. Только я не знаю, какой он у тебя, большой или не очень, – пьяно хихикнула она.

– Узнаешь.

– Пошли купаться? – призывно засмеялась Марьяна и вышла из трапезной.

Скинув простыню, Тимофей последовал за девушкой в парилку. Она уже сидела на нижнем полке, сомкнув ноги. Глянув на Тимофея, плеснула на каменку полный ковш воды, и помещение заволокло горячим паром. Но все-таки она сумела рассмотреть предмет ее интереса. И весело засмеялась:

– Хороший у тебя веничек!

Было до того жарко, что Тимофей выскочил из парилки как ошпаренный, и Марьяна – за ним. Они оба бултыхнулись в прохладную воду небольшого бассейна.

– Ой! Холодно!

На самом деле после парилки эта прохлада казалась спасительной, но Марьяне нужен был повод. Она запрыгнула на Тимофея, бердами обжав его ребра. Ее пышная упругая грудь уткнулась ему в лицо.

– Я тебя хочу, – откуда-то сверху донеслось ее жаркое дыхание.

И он ее хотел. Потому крепко прижал к себе низ живота девушки и глубоко в нее вошел...

Эротические сны в зоне – дело привычное. И Настя в развязных позах ему снилась, и Марьяна. Но с первой все происходило хоть и бурно, но все-таки обыденно. Ведь Настю он считал своей невестой. Она ждала его, он собирался вернуться к ней, чтобы повторить с ней пройденное. Да, он планировал выйти на новый уровень отношений с ней, но все-таки это была протоптанная дорожка. Другое дело Марьяна. Она казалась ему несбыточной мечтой, и даже во сне в объятиях с ней у него кружилась голова, как от невероятной высоты. Он соскальзывал с этой высоты и падал, просыпаясь будто от удара об острые скалы.

Но вдруг оказалось, что и Марьяна ничем не отличается от Насти. Да, она обаятельнее Насти, и голова от нее приятно кружится, но, если не считать этого, одни ощущения мало чем отличаются от других. Та же возбужденность от обнаженного тела, те же изгибы и гладкость кожи, та же горячая и пульсирующая плоть...

Но все же с Марьяной было лучше. И к Насте не хотелось. Пусть эта сучка барахтается в постели с Мишей, а они с Марьяной поднимут бурю в этом бассейне. Вода прохладная, но они уже заставили ее забурлить от ураганных чувств. Они прекрасно чувствуют друг друга, и Тимофей уловил момент, когда Марьяна достигла пика. И сам в этот миг перестал сдерживаться рвущееся наружу желание. Но вместе с этим вдруг ушел под воду, и Марьяну за собой потянул.

– Женька!

Вода сдавила уши, но все-таки он расслышал это имя. Или ему показалось?

Марьяна обнимала его за шею с такой силой, что могла и задушить, не будь у него мощных мышц.

Тимофей вместе с девушкой вынырнул из воды, и она еще какое-то время приходила в себя, прижимаясь к нему. Глаза закрыты, тело мелко дрожит, но не от холода, а от сильных, но уже затихающих ощущений.

– Не ожидала я от тебя такого... – пробормотала она.

– Женька.

– Что Женька? – чуть отстранилась от него Марьяна.

– Не ожидала я от тебя такого, Женька. Ты так хотела сказать, да?

– Ты не Женька.

– Да, но ты назвала меня Женькой.

– Да?.. Ну, может быть... Извини, – без особого раскаяния пожала она плечами.

– Помнишь, фильм такой был, «Семнадцать мгновений весны». Когда женщина рожает, она кричит на родном языке... Ты хоть и не рожала, но Женька – твое родное. А я так, чужеродное тело...

– Обиделся?.. Обиделся... Пошли лучше выпьем!

Она выбралась из бассейна, направилась в трапезную. Когда и Тимофей там появился, Марьяна уже свила себе тунику из простыни. И водку по стопкам разлила. Суетливо чокнулась с ним, торопливо выпила.