Михаил Нестеров - Позывной 'Пантера'

Подкидыш, поднимаясь в очередной раз, увидел командира у самого последнего рубежа, забора; то-то он чуть запоздал с выстрелами, открыл огонь, когда обойма в автомате Найденова подошла к концу. Марк решил уйти последним, в этот раз уже никому не позволяя остаться на месте боя. Снова присвоил себе чье-то право?

- Пошел, Гриша! - выкрикнул он, видя замешательство товарища и стреляя с двух рук почти не таясь. Шальные пули рыскали по всему периметру, огня добавилось, В одной руке Марковцева автомат, в другой "стечкин".

Найденов перемахнул через колючку. Ему вслед неслись пули: кто-то вел по спецназовцам уже прицельный огонь. По звуку Найденов без труда определил ручной пулемет. Имея сотню выстрелов в коробке, с "РПК" можно в течение часа удерживать высотку.

Фактически Марку отрезали путь к отступлению. Брешь в заборе стонала от плотного огня; и мало помогали короткие очереди из "АС" Подкидыша.

Нужно уходить - это все понимали. Реаниматор, настроив рацию на общий диапазон, мог слышать в эфире бессвязные отрывистые команды и сообщения. Собственно, они сводились к одному: совершено нападение на базу грозненского ОМОНа неизвестными, подъехавшими на автобусе марки "ПАЗ". Сумятицу вносил хриплый голос, то ли информирующий, то ли дезинформирующий штаб УВД Чечни: "Суки, вы по своим стреляете!.. Малик, ответь, Газимов на связи! Что тут у вас происходит?! Вы с ума посходили?!"

И другая рация, которую сжимал в руках командир ночного патруля: "Вижу трассеры... На базе ОМОНа идет мочилово. Прием". - "Пока наблюдай. На место перестрелки не суйся. Как понял?" - "Понял правильно".

В штабе УВД переполох: дежурный, правда, справлялся, оповещал по радио кого только мог. Не на уши, но на ноги был поставлен грозненский гарнизон, отделы внутренних дел Октябрьского, Заводского, Старопромысловского и Ленинского районов, а также района Черноречья. Если подразделения федеральных сил, "русские" ОМОНы и СОБРы не станут пороть горячку, то силовые подразделения, укомплектованные местными, начнут рыть землю. Уже роют. Рискуя, конечно, перекрывают магистральные дороги и улицы, берут под контроль переезды и перекрестки. И будут открывать огонь по любой цели, будь она трижды невиновна.

- Гриша, уходи!

Марк прав. Он застрял в нескольких метрах от выхода. Можно ждать, когда он наконец выберется, и потерять драгоценные секунды. Спасая одного, сгубишь остальных. Арифметика не в пользу спецназовцев. Нужно уметь чувствовать ситуацию, что бы там ни происходило внутри тебя.

Марковцев поступал так, как велела его совесть и диктовала его натура.

Он сместился в сторону, когда понял, что путь, которым прошли его товарищи, ему заказан огнем ручного пулемета.

А Подкидыша подстегнул голос Скумбатова:

- Мы на месте. Я ранен. Машину вести не смогу.

- ...твою мать! - выругался Найденов. Пригибаясь и слушая над головой свист пуль, все же чувствовал себя в полной безопасности, словно бежал по утреннему полю к речке, чтобы взбодрить себя прохладной водой.

Десять, двадцать быстрых шагов - все нормально. Скоро и он будет на месте, где поджидала "Нива". Один-Ноль ранен. Машину вести не может. Получил прицельную пулю вдогонку или шальную?

"Наверное, шальную", - успел подумать, когда тяжелая пулеметная пуля, предательски ударившая в спину, бросила Подкидыша на землю.

"Не ждите меня..." - слабо отдалось на частоте 806 угасающим голосом лейтенанта.

Кровь из руки хлестала ручьем. На ноге рана не такая глубокая, но и из нее вылилось столько крови, что в голове Скумбатова мутнело с каждой секундой. Здоровой рукой Один-Ноль срезал с "боевой выкладки" часть плечевого ремня и сунул в руку Андрея:

- Жгут, жгут накладывай! Учили в авиашколе? Поверх раны.

Как он поведет машину, Скумбатов не представлял. Правая нога и левая рука распаханы. И если нога пока еще слушалась, то рука висела как плеть.

Один-Ноль скрипнул зубами: Подкидыша свалили скорее всего в нескольких десятках метров отсюда. Если тяжело ранен, голоса не подаст намеренно. Марк тоже молчит; но чтобы различить хотя бы его дыхание, нужно закрыть одно ухо.

- Вижу, учили, - морщился Саня, видя, как летчик ловко накладывает жгут на распаханную "егозой" руку, - И неожиданно спросил: - Давно машину не водил? - Глупый вопрос: минимум то время, которое летчик находился в плену.

- Год, наверное, - последовал ответ.

- Только учти, - напутствовал новоявленного водителя Скумбатов, взлетных полос тут нет. И вообще отрыва от земли не ожидается.