Михаил Нестеров - Позывной 'Пантера'

Алиев, обращаясь, как во время молитвы, к военным, хотел избежать суда. Ведь почти всех ваххабитов - даже не принимавших участие в военных действиях - осудили. Но больше трех лет никому не дали. В милицию и ФСБ Алиев не верил. Они научились получать выгоду даже из воздуха, а в отдельных случаях руководствуются цитатой из кинокомедии: "Ну какая от тебя польза?.. Кроме вреда, никакой". И - лицом к стенке. Военные, же получавшие поддержку с самого верха, с каждым днем укрепляли свои позиции и, в отличие от той же ФСБ, корыстных целей не преследовали. Но встать на защиту могли.

Бондарев имел доступ к определенного рода информации и почти догадался, чья личность стоит за позывными "П 1-4". Завтра он сделает запрос в 368-й штурмовой авиаполк Северо-кавказского военного округа и штаб Объединенной группировки войск и получит первый завизированный результат. Можно будет докладывать "наверх", но доклад мог получить высшую оценку у руководства в случае, если Бондарев укажет настоящее место содержания пленника.

Все к тому и шло.

Магомедали нашел человека, который за деньги обещал поставить недостающие сведения. Впрочем, согласен и послушать, что взамен денег ему могут предложить в разведотделе Каспийской флотилии. Бартер тут уместен так считал и Михаил Яковлевич, в очередной раз бросив взгляд на часы. Вот-вот должна прийти Лейла; и как откажешь во встрече с неким Асланбеком, торгующим сведениями о пленниках? Отложить разговор до утра? Но тут каждый час дорог. А Асланбек на повторную встречу может и не пойти.

Где же Лейла?

Бондарев снял трубку и позвонил ей на работу. Длинные гудки. Позвонил домой - то же самое. В дежурной части городского Управления внутренних дел сказали, что Исмаилова ушла двадцать минут назад. Выходит, на пути сюда.

- Зови своего товарища, поговорим, - решился Бондарев, в очередной раз скривившись: "Как же не вовремя!" Нет времени подготовиться; хотя к чему-то подобному он настраивал себя заранее. Не зная, правда, как и когда это произойдет. Просто верил, что работа, занявшая целый месяц, должна закончиться успехом.

Он допустил еще одну ошибку: в отсутствие Магомедали ему стоило позвонить в штаб и с обычной ссылкой на оперативную работу сообщить дежурному, что он в данное время встречается со своим осведомителем у себя дома.

Асланбек был одет в кожаную куртку и майку с короткими рукавами, камуфлированную под цвета ОМОНа - от светло-голубого до фиолетового. Кепка с длинным козырьком, которую он держал в руках, оказалась тех же тонов. Волосы прямые с проседью, выбрит гладко. Он был ниже Бондарева, но не уступал ему в ширине плеч и даже длине рук. Он не походил ни на военного, ни на гражданского, скорее - на ополченца. Таких, начиная с 9 августа 1999 года, когда в Дагестане началось формирование отрядов самообороны, в республике было множество. Это был ответ на вторжение 7 августа боевиков Шамиля Басаева и Хаттаба.

Гость и хозяин обменялись рукопожатиями. Асланбек занял место на диване, Михаил Яковлевич, оставшись на ногах, показывал гостю, что не намерен тратить время даже на серьезный разговор. С другой стороны, Асланбеку могло показаться, что Бондарев подчеркивает свой ранг, превосходство. На то каперанг, выросший в этих краях, мог пожать плечами: "Пусть думает что хочет".

Перед ним находился человек, который, быть может, участвовал в нападении на Дагестан летом 1999 года. А если нет, то наверняка брал в руки оружие, когда 18 сентября того же года подразделения российских войск пересекли границу Чечни со стороны Ингушетии, - день, когда началась "вторая чеченская война".

Но сей факт мало тревожил Бондарева. Он, более внимательно вглядевшись в гостя, сменил определение: перед ним сидел не ополченец, а воин. И лицо его показалось каперангу знакомым. Только сейчас в грудь Михаила Яковлевича прокралось волнение. И "книжник" Магомедали, в надежности которого не возникало сомнений ни у него, ни у подчиненных, вдруг в глазах Бондарева приобрел военную выправку, его вечно сутулая спина выпрямилась, исчез куда-то его слезливый взгляд.

Если и были у каперанга какие-то инструкции, то он их нарушил, впустив в свой дом почти незнакомых ему людей.

Он мог бы оправдаться перед собой тем, что Магомедали пришел не вовремя, что не к сроку закрутился роман с Лейлой Исмаиловой, женщиной, которая в данную минуту спешила к нему.

Его сомнение сменилось беспокойством - больше за Лейлу, чем за себя, и Бондарев сделал очередную ошибку, сняв трубку телефона. А точнее, подтолкнул гостей к решительным действиям.