Михаил Нестеров - Позывной 'Пантера'

"А ведь Исмаилова не все мне сказала, - подумал Сергей. - Ведь она, считай, профессиональный фотограф, могла сделать монтаж всех снимков по просьбе Бондарева. И все это время дурила мне голову? Не похоже".

- У вас есть фотограф в экипаже?

- Он же художник, - впервые за время беседы улыбнулся Крепышев. Точнее, наоборот. Снимки у него выходят неплохие. Он проходит срочную.

- Позовите его.

Пока ходили за художником, Марк наслаждался горячим чаем с холодной водой, как в Греции, смотрел в широкое окно. Лето в Дагестане выдалось хорошее, теплое - не жаркое, вот в чем прелесть. Правда, впереди самые знойные деньки - июль, август, начало сентября.

Минут через пять в кабинет шагнул долговязый парень и вытянулся в струнку у двери.

- Товарищ... - начал он каким-то жалким голосом.

Крепышев перебил его взмахом руки и сдвинул брови.

- Ты делал монтаж с "наскальных рисунков"?

Художник, не понимая вопроса, молчал и хлопал длинными белесыми ресницами. Пришлось каперангу объяснять ему на пальцах, и он вскоре получил ответ: "Вот вам истинный крест, ни единого монтажа не совершал последнее время. В одиночку баловался - грех на мне". Наконец Крепышев отпустил его.

На прощание Сергей спросил, каким конфискованным оружием обладает капитан первого ранга, и выбрал среди полутора десятков надежный немецкий "вальтер". Когда пистолет скрылся под рубашкой странного офицера из Управления оперативно-технической разведки ГРУ, визуально ничто не говорило о наличии оружия у него.

- У вас хорошая телефонная связь? - спросил Марк.

- Да, пока не жалуемся.

- Кроме начальника ГРУ и полковника Мещерякова, мое имя запрещаю произносить в эфире. Дайте мне на связь десяток крепких ребят - здесь, в Махачкале и Буйнакске. Пусть будут начеку. Спасибо за чай и воду. Вода, кажется, была морской. Посвящение?..

3

Сергей до полуночи просидел над простенькой картой, составленной им же. Махачкала, Каспийск, Буйнакск, Южный. Все города - в Дагестане. Первым послание Пантеры обнаружили именно в Махачкале, потом в Каспийске, Буйнакске и Южном. Направление вдоль моря и почти строго на юг. Почему вдоль побережья - пока непонятно, но вот на юг ли и схематично ли? Пленника могли не раз возвращать в одно и то же место. Впрочем, это вряд ли. Взяли Пантеру в Азербайджане, на месте проведенного диверсионного акта. Куда, в какое место его ведут - непонятно, но пока есть лишь маршрут, и его нужно перевернуть: Южный, Буйнакск, Каспийск, а уж потом Махачкала. Куда дальше?..

Это не зацепки, это реальная работа, не за такие края цеплялись и распутывали сложные клубки.

Но мешало одно здоровенное "но": как бы не было поздно.

Крепышев во время беседы пополнил список Марка: Карамахи, Чабанмахи, Кадар. В Кадарской зоне, которая с 96-го по 99-й контролировалась ваххабитами "во главе с местным религиозным деятелем Мухтаром Атаевым и его помощником по военным вопросам Джаруллой", до сей поры неспокойно. Правда, начала работать милиция (ни одного местного - аварцы, лезгины, лакцы), появились госчиновники, шариатский суд снова сменился на "самый гуманный суд в мире". Однако, по словам Крепышева, мусульмане в Кадарской зоне самые строгие. Женщины даже в жару носят платки и закрытые темные платья. Разрушенные артобстрелами дома, которые местные жители обходят стороной, некогда принадлежали ваххабитам: остов жилища Джаруллы, остов дома тестя эмира Хаттаба... Любой карамахинец, говорящий по-даргински и чей родственник был обвинен в ваххабизме и находился в тюрьме, даст приют тем, по ком, собственно, наносились удары с воздуха. Любая власть здесь не в почете; тот, кто надел форму, считался предателем.

"Горное гнездо, - всплыли в голове слова Крепышева. - Рассадник".

Если пленника спрятали в Кадарском районе, то искать его так же трудно, как иголку в стогу сена.

Было бы хорошо, если бы его спрятали в Южном...

Хорошо...

Мозги устали от названий городов, в воображении возникали и исчезали фигуры изможденных и связанных людей, уставших кто от побоев, а кто и от собственной слабости; мешала фраза: "живой еще Пантера, посылая знаки, ни на что не надеялся, но - верил. В этом была и его слабость, и его сила". Он не подавал более четких знаков лишь потому, что боялся обменять себя на жизнь спецназовцев, которые за его освобождение пойдут в любое пекло.

Голова Марка упала на руки, он уснул. Всего на десять минут.

Потом он долго держал голову под струёй холодной воды, пока не прошла ломота.