Юлия Алейникова - От создателей Камасутры

– Еще один выпад в сторону нашего семейства, и я нажалуюсь маме, – пригрозила ему Вероника.

– Мы вылетаем в Гоа, – твердым голосом сообщил мой сынуля измотанному полицейскому.

– Вы с ума сошли! Сидите на месте! Вы только все испортите! Не хватало еще, чтобы и вас похитили!

– Это не обсуждается, – строго, по-взрослому, заключил мой сын.

– Сегодня четверг, дождемся воскресенья. Если она так и не объявится – вылетайте.

– Хорошо, у вас есть четыре дня. Не найдете ее – я сам возьмусь за дело! – рявкнул мой муж.

– Мы возьмемся за дело! – дружно перевели мои дети.

– Матерь божья! Сообщите номер рейса. Я вас встречу, – смирился с неизбежным господин Шиваджи.

Шли дни. Я сидела в доме Джамша, убирала от скуки комнаты, лазила по Сети, иногда выбиралась в ближайший магазин. С крашенной в блондинистый колор головой я уже рисковала появляться на людях. Джамш на все мои вопросы однообразно предлагал – подождать. Бездействие на меня всегда плохо действовало. К тому же я тут сижу, в потолок плюю, а там Василий на ушах стоит. Дети с ума сходят. Хотелось что-то делать. А страстно желать чего-то – дело опасное. Можно получить «по ушам».

В чудесный солнечный денек, спустя шесть дней после судьбоносного визита на берег, к вилле, я вышла около полудня из дома и направилась к рынку. Цели у меня особенной не было, но сидение в четырех стенах действовало на меня угнетающе. Я брела по оживленным улочкам, пробираясь к центру города, заглядывала в лавки, глазела на витрины. Уже привычно уворачивалась от сновавших в толпе скутеров и жевавших на обочинах траву бродячих коров. Улыбчивые, загорелые лица прохожих поднимали мне настроение, уличные торговцы отвлекали от грустных мыслей, предлагая свой нехитрый копеечный товар. Вскоре на моем лице появилась беззаботная улыбка, настроение улучшилось, плечи расправились, походка стала уверенной и энергичной. Я словно восстала от тяжелого, болезненного сна. Как все же важно – не терять связь с окружающей действительностью! Похоже, долгое сидение взаперти способно превратить психически здорового человека в жертву маниакально-депрессивного психоза.

А не пора ли мне закончить мои индийские странствия и отправиться домой? Василия я уже простила. Никакие гениальные планы по устранению с нашего жизненного пути господина Сингха мне в голову все равно не приходят. Василий с проблемой Махараджи справится гораздо лучше, быстрее и радикальнее, нежели я. Да и зачем людей смешить – какой уж из меня «неуловимый мститель»?

Здравомыслие, проснувшись, быстро набирало обороты.

Что за ребячество – из-за вполне понятной несдержанности Василия, который, наверное, последние волосы растерял из-за переживаний о моей судьбе, вдруг взять и уйти в подполье? Придумать какую-то дикую партизанскую войну с местной мафией, втравить в эту бредовую затею ни в чем не повинного таксиста?

Нет. Пора завязывать с этими глупостями. Сегодня же позвоню шефу Шиваджи – и домой. К мужу, к детям. Отсидимся где-нибудь в Штатах, пока Василий не разберется с этим «кровавым» выскочкой.

Свернув с боковой улочки на широкую, запруженную людьми, машинами, мопедами и коровами Эб де Фэриа Роад, я начала строить планы на ближайшие дни. Предвкушала покупку сувениров. Вечеринку в честь собственного возвращения. Вдыхала напоследок пряный запах Маргао, старалась запомнить эти древние улицы, пеструю беспорядочную рекламу на фасадах домов, ковры и сохнущее белье на балконах, составленные вдоль тротуаров мопеды, звуки непонятной, но уже ставшей мне близкой и почти родной речи. Занятая этими мыслями, я незаметно добралась до площади Джору Баретто и, повернув налево, не спеша двинулась к старому рынку. На углу площади я купила мороженое у уличного торговца. Еще пару месяцев тому назад такой отчаянный шаг не пришел бы мне в голову. Выглядел работник общепита, по нашим европейским меркам, весьма своеобразно: чумазый, в бесформенных, выцветших на солнце лохмотьях, но зато с очень добрыми, ласковыми глазами. А как известно, еда, принятая из добрых рук, лучше усваивается.

Я мечтательно брела по тротуару, любуясь цветочками на клумбах. Настроение мое было прекрасным, вокруг улыбались люди, они шумели, суетились – жизнь била ключом. И вот в этом радостном и беззаботном людском потоке я едва не налетела на какого-то господина.

Мужчина выскочил из-под монументальной, сумрачной аркады муниципалитета прямо у меня перед носом, я даже мороженое выронила, иначе перемазала бы его дорогой голубой костюм.